Мои Турки

Но уже через два месяца Катя в качестве секретаря вела протоколы гражданских дел, а еще через месяц протоколы дел уголовных.

Готовился уходить на пенсию старый следователь Чулков. Именно из Кати решил подготовить себе смену, много учил ее, давал дельные советы, бывал и у Куделькиных частенько дома. Радовалась маленькая Томка, когда приходил к ним старый Чулков. Он подхватывал ее на руки, усаживал на колени, и они начинали учить стихи:

Котик серенький присел

На печурочке.

И тихонечко запел

Песню Юрочке.

Вот проснулся петушок,

Встала курочка.

Поднимайся, мой дружок,

Вставай, Юрочка.

Но Катерина наотрез отказалась ехать в Саратов учиться на следователя. Были нередкими случаи мести родственников раскулаченных или осужденных. Так, в этот период в Ртищеве был убит сын следователя, только что отслуживший армию.

Катя работает в суде уже около двух лет. Дочка подрастает, окруженная заботой родных. Катя стала ходить на репетиции хорового и драматического кружков в Дом культуры, выступать в концертах.

Очень полюбила художественную самодеятельность, сцену. Часто ставили серьезные спектакли: «На бойком месте», «Грозу» Островского и многие другие.

Домой иногда ее стал провожать Андрей Яшков. Парень хороший, в противоположность Петру спокойный, мягкий, деликатный; пользовался авторитетом на работе в райфо. И внешне недурен: высокий, стройный, симпатичный. У Петра была яркая красота: темные кудри, карие глаза. У Андрея же лицо с тонкими чертами, голубые глаза, прямой нос, светлые волосы и щеки с румянцем. Поговаривали, что у него чахотка {туберкулез легких). Как он ни уговаривал, Катя и слушать не хотела о замужестве, за один год замужней жизни так нажилась, что и думать об этом пока не хотела. Да и чувств сильных к Андрею Катя не питала.

Андрей не отступал, стал заходить к Осиным домой. Волчонком смотрела на него Томка. Какая разница в дядях: Чулков или Яшков? Но детское сердце эту разницу находило. И на гостинцы не смотрит, даже ручонки назад.

— Неужели мне гостинцы назад нести или бросить? Практичная девочка находила выход:

— Вон Лидке их отдай.

Дел на работе в суде стало невпроворот, особенно по раскулачиванию. Опытный судья Манухин уже один не справлялся. В помощь дали выдвиженца И.И. Грачева. Это был почти сосед Осиных, жил на той же улице Лачиновка. О нем поговаривали в улице как о человеке, у которого «не все дома». Он пытался когда-то торговать в керосиновой лавке, но не сумел, потом увлекся церковью, пел в церковном хоре на клиросе, грамоты почти не знал. Неожиданно для всех вступил вдруг в партию, пытался выступать на собраниях, но, как правило, не по существу, а чтоб показать активность {или по глупости). И вот этот самый Грачев на удивление всем, кто его знал хорошо, был назначен вторым судьей в помощь Манухину.

{В первые школьные годы я начинала играть с его дочерью Лидкой, учившейся в нашей школе класса на два-три старше меня. Но она была настолько тупа, что потом ее стали оставлять в каждом классе на три года. Я уже стала старшеклассницей, а Лидке так в это время и пришлось бросить школу, не перешагнув в пятый класс. Позже она родила двух детей. К несчастью, и они обе были умственно отсталыми. Возможно, наследственность.)

Вот такому чудо-судье доверили решать человеческие судьбы: он не понимал ни одной статьи в кодексе по уголовному делу. Во время суда выкрикивал разные глупости, грубо превознося свою персону. Зал хохотал, а суд превращался в спектакль. Но печальнее всего, что он не разбирался, кулацкая ли это семья или вовсе нет. Почти в каждом человеке ему мерещился кулак. А коли он решил, что перед ним кулак, всех мерил одной меркой — десять лет тюремного заключения. И каждую неделю суд выезжал на несколько дней в деревни и села района. Сколько пострадало невинных людей по вине глупого самодура! К примеру, такой случай: Грачев осудил, как кулаков, наибеднейших крестьян, которые с приходом советской власти коллективно арендовали бывший барский сад. «Кулаки» стояли на суде босые, оборванные. Зная хорошо Грачева и предвидя приговор, Катя в перерыв сбегала к родным несчастных, чтоб те хоть успели собрать узелочки подсудимым, ведь их погонят на Турки как есть — босыми и раздетыми, а приговор будет неизменным — десять лет. Подобное повторялось без конца. Перенесшая стресс в семейной жизни, ранимая Катя приезжала с судов больная. Какой уж тут драмкружок? Какая самодеятельность? Прямолинейная по характеру, Катя решила бороться. Она стучалась во все двери руководства Турков, писала в область о глупом выдвиженце Грачеве, наломавшем немало «дров», не только просила, но и требовала разбора, пересмотра дел, создания комиссии.