Мой учитель Филби

Я выбрал себе в конфиденты молодого информационного сотрудника Вадима, находившегося в лондонской резидентуре в краткосрочной командировке. Этот человек, очень близкий по духу, часто приходил в наш дом, активно помогал мне на начальных этапах работы над кандидатской диссертацией.

Самым страшным мне казалось очутиться наедине с вербовщиком. Свои позиции я решил усилить с помощью Вадика, пригласил его в гости в тот же вечер, что и Теренса, предварительно посвятил в курс дела и объяснил, чего ожидаю от него. Мы с ним очень хорохорились, но, по сути дела, нам не удалось заранее выработать план действий в, так сказать, чрезвычайных обстоятельствах.

В конце концов мы, как обычно, положились на интуицию и русский авось, перед самым приходом Теренса нервно курили, опрокинули для храбрости по паре рюмок. В окошко мы увидели, как к дому подъехал и занял позицию напротив моей квартиры неприметный светло-серый минивэн, до боли похожий на всем известный передвижной пост прослушивания. Вскоре прибыл и сам Уолтерс, но не пешком и не в такси. Он вылез с пассажирского сиденья обычной легковушки, которая потом припарковалась неподалеку от минивэна.

Гость появился в дверях с очередным сувенирным альбомом и бутылочкой вина, на липе – самая доброжелательная из всех возможных улыбок. Вид Вадика, стоявшего за моей спиной, заставил ее на мгновение исчезнуть. По лицу Уолтерса пробежало облачко недоумения и даже растерянности, но почти сразу его рот опять растянулся до ушей. Я объяснил ему, что мой близкий друг Вадик нагрянул совершенно неожиданно, но это даже к лучшему. Персонаж он интересный, и вообще у нас в России мужики предпочитают холостяковать на троих.

К отменному ужину, приготовленному женой, мы добавили солидную бутылку нашего национального напитка и наперебой стали обучать гостя традициям русского застолья и пития. Трещали мы без умолку, подогреваемые заранее принятым алкоголем и страхом перед тем, что гость вмешается в нашу болтовню и скажет что-нибудь для нас опасное.

Но мне казалось, что Теренс уже смирился с тем, что его постигла неудача, шанс для вербовочной беседы упущен. Он, по всей видимости, мысленно проклинал себя за то, что согласился встретиться со мной на моих условиях, с довольно печальным видом составлял нам с Вадиком компанию в деле опрокидывания рюмок, поедании борща и пельменей. Ужин прошел внешне дружелюбно, но внутренне крайне напряженно. Мы все это почувствовали. Если раньше аналогичные посиделки с Теренсом затягивались далеко за полночь, то на сей раз он откланялся сразу после кофе, даже отказался от кубинской сигары, предложенной ему. Такого с ним никогда еще не случалось.

В коридоре Теренс пожал мне руку, поглядел на Вадика, по-прежнему тенью маячившего за моей спиной, и расстроенно произнес:

– Очень жаль, что это последняя наша встреча. Мне о многом еще хотелось с тобой переговорить. Уезжаю послезавтра. Может, завтра где-нибудь перехлестнемся за кружечкой пива?

– Ой, нет, – заверещал я. – Завтра у меня как раз сумасшедший денек. С утра до позднего вечера буду крутиться как заводной.

– Ну, ничего не поделаешь. – Англичанин вздохнул. – Тогда прощай.

Я многое отдал бы за то, чтобы послушать запись нашею с Вадиком разговора, состоявшегося после ухода Уолтерса и зафиксированную из минивэна, припаркованного неподалеку. Вернее, не разговора, а безудержного веселья двух подвыпивших русских мужиков, отмечающих не иначе как свое второе рождение. Мы пели под гитару окуджавскую «Госпожу Удачу», сотрясали потолок нижних соседей шотландской пляской под волынку. Опасность миновала, и фиг с ними, с англичанами, пусть думают, что хотят.

Сейчас это кажется жуткой наивностью и недостатком профессионализма, по в тот момент нас было не удержать. Напряжение последних недель прорвало волю и самоконтроль. Мы радовались хотя бы этой маленькой победе, тому, что удалось избежать вербовки, и надеялись надо, что дальше все уже будет путем.

Впоследствии, став хедхантером, я часто вспоминал Теренса Уолтерса в связи со своей новой профессией. В деле поиска и подбора персонала все было абсолютно так, как он рассказывал, либо очень похоже.

Есть основания полагать, что о наших с Теренсом контактах долго вспоминали и на английской стороне. Один отставник канадских спецслужб, с которым у меня в ходе совместных бизнес-проектов в новой России установились неплохие личные отношения, как-то раз спросил, как я сподобился стать хедхантером.

– Да так, музыкой навеяло, – отшутился я. – А что?