Мой учитель Лис. Тетралогия (СИ)

– Хотя бы полпенса, и я всё расскажу. – Конопатый Джой добавил слезы в голос, вытирая нос грязным кулаком. Он тоже отлично понимал, что силой меня уже не возьмёшь, приходилось как-то договариваться. Я же мог позволить себе и эти траты, и свободное время на новую историю, поэтому достал ещё одну монетку.

Лис всегда советовал носить мелочь в кармане. Где-то расплатиться, кому-то кинуть в лицо или под ноги, убегая, а в определённом случае просто зажать пару пенсов в кулаке, увеличивая таким немудрёным способом вес и силу удара.

– Так что?

– А-а, ты про Вилли? Расскажем правду, парни?

В ответ раздался нестройный хор согласных голосов и приглушённых проклятий.

– Так что, сэр, наш Вилли стал инцелом.

– Имбецилом? – автоматически поправил я.

– Не, они называют себя инцелами, это вроде как секта такая. Для тех, кому не дают.

– Чего не дают?

Мальчишки из шайки смущённо захихикали, толкая друг дружку локтями. Видимо, какие-то уличные новости прошли мимо меня, поскольку никакие вразумительные ассоциации в голову не приходили.

– Понимаешь ли, красавчик, – переходя на снисходительно-менторский тон, начал объяснять Джой, делая попытку панибратски приобнять меня за плечи. – Между мужчинами и женщинами бывает такая штука… вроде как соитие или случка у «близких к природе». Только не всем оно даётся, потому как и не дают. Ты это… лиса своего спроси, он получше объяснит…

Я скинул его руку, сдвинул брови и, не задавая более никаких вопросов, двинулся к знакомому крыльцу.

– Добавить бы надо за расспросы! – донеслось вслед. – Ну, не хочешь – как хочешь. Смотри потом, улица тёмная, фонарей мало, поскользнуться легко…

Оборачиваться на подобные жалкие угрозы слишком много чести для этой шушеры.

Бабуля встретила меня, вопреки обыкновению, трезвой. Она достаточно приветливо потрепала меня по щеке, цепким взглядом оценивая качество плаща и ботинок, после чего даже попыталась улыбнуться. Правда не выпуская короткую боцманскую трубку из жёлтых зубов.

– Эдмунд Алистер Кроули, ты выглядишь прям как этот… как отпрыск! Так ведь называют богатеньких наследничков, а?

– Не уверен, – выкрутился я, ставя на стол пакет с бутылкой виски. – Вот, это вам. А вот деньги, всё как обещал месье Ренар.

– Ты мне мозги не пудри, молокосос! Деньги он мне принёс… тьфу! Это жалкие гроши, а ты унаследовал целое состояние! – Бабуля сорвалась на рык, но вовремя опомнилась. – Да ты садись, чай с печеньками будешь? Вот и сахарок есть! Садись, милый внучек…

Ох же Ньютон-шестикрылый! Уйти прямо сейчас было и неудобно и неправильно, надо всё выяснить. Подозреваю, что кто-то науськал мою энергичную родственницу, как себя вести, чтоб втереться ко мне в доверие и запустить обе клешни в мошну моего покойного учителя. Хм, «покойного» нужно ставить в кавычки…

– Так что ты там говорил про деньжищи-то?

– Они будут принадлежать мне только по достижении совершеннолетия. Так было указано в завещании, – осторожно начал я, чувствуя, что ступаю на зыбкую почву, трезвая бабуля враньё чует за версту.

– Это когда же?

– Через четыре года, когда мне стукнет восемнадцать.

– Но дом-то уже сейчас твой?

– Я имею право там жить, но не могу ничего оттуда взять, стащить или продать. Как не могу заложить дом, пустить квартирантов, поселить родственников. Поручителем завещания является инспектор Хаггерт из Скотленд-Ярда.

– Три тысячи морских ежей ему в печёнку! Он всё предусмотрел! Да чтоб этого рыжехвостого умника в пекле черти полосатые цепями к якорю примотали и в гавайский вулкан выбросили! Поганец, юридически подкованный…

Бабуля зубами вытащила пробку из бутылки и, более не стесняясь, от души приложилась прямо к горлышку. Она сгребла со стола мою так называемую ренту, не считая, сумма всегда была одной и той же. После второго доброго глотка мне показалось, что пора уходить.

– Чего расселся-то? Отчаливай! Надеюсь, хоть уличные мальчишки тебя поколотят…

Я встал, развернулся к выходу и вдруг неожиданно для самого себя спросил:

– Вы слышали про Большого Вилли? Говорят, он ушёл в секту тех, кому не дают.

Моя пожилая родственница, прыснув, едва не откусила край бутылочного горлышка, а потом схватилась за сердце, задыхаясь от хохота:

– Ха! Вот уж… уж не знала, чё… Секта тех, кому не дают?! А я… я-то… запросто-о! Хи-хи-и…

Ну что ж, по совести говоря, я и не надеялся найти здесь какое-нибудь разумное объяснение или хотя бы встретить понимание. Викторианское воспитание мальчиков во все времена являло собой достойный пример для подражания.

Я не был глупцом и не был ханжой, мне было отлично известно, чем джентльмен и леди могут заниматься в своём будуаре. Более того, когда на особо важных заданиях с целью изобличения преступника по просьбе своего наставника мне приходилось изображать девушек – мужчины не особенно скрывали свои тайные намерения. Но что значило «давать»?