Мой учитель Лис

Мистер Педро Гомес шёл упругим спортивным шагом матадора чуть меньше четверти мили впереди нас. Он не оборачивался, поскольку либо был невиновен, либо самонадеян, либо и не задумывался о слежке. Мы прошли за ним два квартала на юг, задержавшись буквально на минуту, когда Лис передал короткую записку первому же попавшемуся на пути кебмену. Я даже не успел спросить, что в ней, было не до этого.

Мною, как и моим учителем, овладел безумный азарт погони за человеком — самым хитрым, умным и коварным хищником на планете. Никто не сравняется с этой дичью, никогда охотник так быстро не становился добычей, и никто не может со стопроцентной уверенностью объявлять себя победителем, ибо даже если ты поймал человека, это ещё не значит, что он не выкрутится благодаря деньгам, хорошим адвокатам и либеральным законам нашей Великобритании.

Когда мы объединились с Европой и Россией, волей-неволей именно Лондон выступил инициатором судебных реформ на общем пространстве. Легкомысленная Франция требовала для всех свобод, граничащих с анархией, Германские и Австрийские земли выступали за общие трудовые повинности, Швеция и Финляндия усилили рыбный промысел, Италия самоустранилась, как пицца, маленький Брюссель претендовал на руководство новым торговым союзом, огромная Россия стала крупным поставщиком энергоресурсов, а та же Испания была избрана курортной зоной, с её территории перенесли все тяжёлые промышленные предприятия.

Всё это общеизвестно, и я упомянул это вновь лишь для того, чтобы проиллюстрировать печальную истину — в нашем прогрессивном девятнадцатом веке поймать преступника стало куда проще, чем засадить его за решётку. В период взаимных миграций и объединения народов интернациональные злодеи почти всегда находили какую-то гарантированную лазейку в хвалёном британском законодательстве.

— Сэр, по-моему, он уходит, — нервно дёрнулся я.

— Ничего подобного, он всего лишь садится в кеб.

— А мы?

— А мы ждём, — пожал плечами Лис, прислушался, задрав левое ухо, и улыбнулся. — Кстати, недолго. Через минуту мы продолжим играть в догонялки.

Вскоре и сам я услышал знакомые до боли (честное слово, до зубной боли!) мелодии. Рыжий донец Фрэнсис притормозил перед нами, заботливо склонившись с облучка:

— Здорово вечеряли, Лисицын! И тебе не хворать, хлопчик! Та залезайте уже! Кого гоняем?

— Впереди потёртый коричневый кеб с вороным кебменом, — показал пальцами месье Ренар. — Идём в десяти шагах сзади, ни пыли, ни шума, ни…

— Казачьих песен? — не удержавшись, добавил я.

Мой учитель сначала укоризненно на меня уставился, потом подумал и кивнул.

— Всё просек. Нем как могила, — пообещал донской жеребец, направляя паровой кеб вслед за ускользающим испанцем.

Должен признать, что в непростом деле филёрства Фрэнсис был бесподобен. Он буквально умудрялся делать свой кеб невидимым. Он умело обходил пробки, проезжал там, где нельзя, давил ноги обнаглевшим пешеходам, ругался на двух языках (я даже запомнил пару фраз из русского: «sukin syn!», «sam poscol v…» и прочее), его не смог удержать ни один полисмен, он нарушал все мыслимые и немыслимые законы уличного движения, но зато мы ни разу, ни на секунду не теряли из вида коричневый кеб подозрительного сеньора Гомеса.

Мы вели его, как опытный рыбак ведёт на удочке крупного лосося, постепенно подтягивая поближе и не давая сорваться с крючка. Где-то на юго-западе, в районе частных домишек и едва ли не старых ферм, испанец наконец-то соизволил остановиться и выйти. Рыжий жеребец резко тормознул свою паровую машину за углом.

— Ну шо, Лисицын, сам справишься али подмогнуть?

— Та тю на тебя, братка, — насмешливо фыркнул Лис, засучивая рукава. — Жди здесь, мы с Майклом управимся.

— Дак по ходу шумни там, ежели чего.

— Ежели что, я так те шумну, что в Ростове-на-Дону слышно будет!

Фрэнсис гикнул, спустил пары и остался при своём кебе, в то время как мы с наставником перешли в пеший режим слежения за объектом. Который, к слову сказать, без малейших сомнений направился в какой-то грязный ирландский паб со странным названием из одной буквы «Н».

— Полное название «Хэратс», — пробормотал лис, засучивая рукава и ослабляя узел галстука. — Это известный пивной притон всякого пьяного отребья. Его даже держат не ирландцы, а итальянские выходцы с наших заокеанских колоний. Если где и есть общество международного бандитизма, то вот это оно.

— Может быть, тогда не стоит соваться туда без полиции?

— Полиция тоже считает, что ей не стоит соваться в такие заведения без армии, артиллерийской поддержки и роты королевских гвардейцев.

— Русских медведей, — понял я.

Мой учитель одобрительно кивнул и направился прямо к двери.

— Но, сэр…

— Веди себя по ситуации, мой мальчик. А мне надо поговорить с людьми.

Пресвятой электрод Аквинский, чем-нибудь другим, менее опасным для жизни, мы не можем заниматься?! В пожарные пойти, например, или санитарами в сумасшедший дом, всё не так страшно.

Итак, несмотря на гостеприимную вывеску, паб оказался весьма грязным заведением, полутёмным, без официантов, с дюжиной крайне неприятных типов, сидящих за колченогими столиками.