Мои уродства меня украшают

— Толстая, страшная… — Держусь с последних сил, пока его взгляд мутнеет от желания.

Огонь в глазах начал мутнеть, становясь серым, а потом вообще черными как сама тьма. Легкое касание моих губ, напряглась как струна, рука больно сжала грудь.

— Сумасшедшая, сильная, неуязвимая… — Шептал, легко целуя, почти не касаясь губ, голова стала странно кружиться.

Его рука сползла с груди за спину, жестко сжала за левую ягодицу. Невольно застонала, его губы начертили дорожку поцелуев от губ к шее, а потом к правой груди.

— Тупая, извращенная великанша… — Схватил губами сосок, сжал и начал посасывать и играть языком.

Выгнула спину навстречу, в низу живота все горело, соски набухли и стыдно сказать торчали. Щеки укрылись румянцем, даже желания разбить ему голову за обидные слова в себе не нашла.

Все закончилось резко, хотя я и он явно уже были готовы к самому интересному. Он оторвался от моей груди и посмотрел прямо в глаза.

— Ты просто отвратительна, — сказал, как отрезал.

Глаза ясные, без желания, без света только полное и безграничное отвращение, как будто я какая-то мерзость! И кто на меня так смотрит?! Тот, что только что горел желанием, целовал, ласкал… Некромант! Какой-то жалкий маг!!!

Сила взяла верх, я сломала обе руки, пока выдернула свои, одним толчком впечатала в потолок, и быстро поднялась, пока он не упал с него на меня. Темнота сгустилась, моя аура охватила всю комнату, поглощая все источники света.

Встала, обошла некроманта, валяющегося на полу. Кости себе вправляет, м-маг…

Подошла к тумбочке, взяла чудом уцелевший пузырек. Не хочет по-хорошему, буду по-плохому, сам напросился. Повернулась и неожиданно столкнулась с ним. Мою руку тут же схватили, попытались вырвать пузырек, не дала.

— Что это? — Кожа на его руках в местах перелома была еще красная и замазанная свежей кровью.

Хорошо я так постаралась, молодец! Надо будет попытаться ему конечности оторвать, интересно он их назад попытается прирастить или новые вырастит?

— Отгадай загадку, — провела свободной рукой по волосикам на его груди. — Есть два пузырька, в одном любовное зелье, во втором противоядие. Угадай, которое ты уже выпил, а которое сейчас выпьешь?

Смотрим, друг другу в глаза, он испытывает меня. Может для него, важно смотря на мое лицо узнать, что в пузырьке, незаметно отодрала за спиной этикетку. Смотрю на его лицо, какой же красивый, зараза! Даже шрам, начинающийся под левым глазом и заканчивающийся почти у ключицы, совсем не портит его внешность. Наоборот он как будто мужественней выглядит, жалко худой очень. Даже не заметила, как начала легонько проводить пальцами по шраму, гладя его. Интересно, если бы я подумала о чем-то хорошем сейчас, светлая сторона ауры великанов залечила бы его шрам, или, судя по всему, никакая магия на это не способна? Наверное, когда его нанесли, было очень больно.

Он выдернул у меня пузырек быстро, я даже растеряться не успела. Воспользовался тем, что его в мыслях жалела, гад некроманский!

— Вот сейчас и узнаем! — С той же кровавой улыбкой он схватил меня за затылок и воспользовался тем, что я растерялась, влил в рот пузырек!

На моем лице был ужас, что вызвало у него радость, у меня же нет невосприимчивости к этому зелью!

— Значит, это было любовное зелье! — Как улыбнулся, просто очаровашка!

Такой «я мстю и мстя моя страшна»… ну настоящий некромант! Хорошо хоть не глотнула эту гадость. Удар по ноге, сломала пальцы, коленом — что-то в животе порвалось, ну и фатальный поцелуй в который влила почти всю жидкость. Схватил за шею, рыча от боли, пытаясь вернуть то, что я ему в рот плюнула. Мы боролись, долго боролись, даже понимая, что мы все проглотили вместе и теперь просто жадно целовали друг друга.

Часть 10. Великанши плохо мрут, за то сильно бьют

Игнат.

Если раньше проходилось сдерживать свою силу, то теперь я точно решил, что ей не жить, а значит, она никому не сможет рассказать мою тайну. Самое первое — нужно избавиться от телесного контакта, а то все эти ее поглаживания слегка отвлекают. Хватаю ее за руку, выдергивая из-под себя и отправляю в полет почти через всю комнату. Ей повезло, упала прямиком на кресло, вот только оно не выдержало и разломалось под ее тушей, и она свалилась на пол, от чего рваная юбка закатилась, оголяя ножки в чулках. Опять я не о том думаю! Даже огонь и тот как будто сошел с ума, то палит, ее то нет. Обычно заклятие действовало на всех и всегда, а тут появилась она и все пошло к черту.

Огонь охватил платье и все на вкруг ее, а она без страха сорвала с себя ту жалкую тряпку и потушила босыми ногами. Мне кажется или огонь стал слушаться меня как-то странно? Ведь вязаные чулки явно должны были загореться сильнее тряпки с плотной ткани по ошибке, называемой у нее платьем, но они остались целы. Чулки и корсет и больше ничего! Черт, да лучше бы она осталась совсем голой!