Мои уродства меня украшают

Пристально осмотрел развалины, бывшие когда-то моей шикарной лабораторией, и с удивлением понял, что мне, на них плевать. Вообще по боку, на то, что случилось с моим бывшим сокровищем. Может, когда протрезвею, даже ругаться буду на себя и остальных, что не остановили меня? Но сейчас одолевает желание уничтожать все, что было раньше дорого. Странное желание, как те чувства к ней, к моей вредной великанше.

Закрываю глаза, вспоминаю наш последний поцелуй, тот самый мучительно нежный. Зачем она вообще заговорила тогда? Лучше бы молчала, лучше бы не останавливала меня. Пускай я бы потом ее прибил, пускай бы злился до чёртиков, что не предупредила. Вот только она тоже не хотела быть моей женой, ей нужно то единственное, что я ей никогда не захочу дать.

Подбросил бутыль из-под спирта, поджег и бросил куда-то в стенку.

— Ты так от дыма задохнёшься, — прокомментировал мои действия Отто.

— Шел бы ты, куда подальше. Достал, честное слово.

— Зачем мне уходить? Я же не увижу, как ты уничтожишь сам себя! — он засмеялся, издевательски толкнул меня в плечо.

— Не дождешься, — фыркаю, пока тянусь за очередной бутылкой спирта.

Достал бутылку и не глядя выпил ее залпом, гортань сразу свело болезненным спазмом в разы сильнее, чем от предыдущей бутылки спирта. Попытался выплюнуть гадость закашлявшись, горло начало заживать, с мучительной болью.

— Ну почему не дождусь? Ты уже уксусную кислоту начал пить, так что я надеюсь, что скоро это увижу.

Отто поправил свой новый красный шарф на шее, а затем парадный генеральский китель и мои глаза вылезли из орбит. Это же моя одежда! Там и пуговицы золотые, и ткань, отражающая магию. Мой китель, я его только на парады ежегодные одеваю, а этот живой труп уже успел порвать один рукав. Парень заметил мой интерес и улыбнулся во все зубы, причем золотые. Нервно икнул, это когда у него появилось это безобразие? Посмотрел на его ноги, в моих самых дорогих сапогах и нервно вздохнул. Вздохнул и решил, что даже спрашивать не стоит.

— Проваливай, — повторил равнодушно, откидываясь на стол.

— Нет, — отвечает он мне с улыбкой.

— Почему нет? Я же сказал тебе проваливать из моего дома! — рычу на него, хватаю первое попавшееся под руку, и бросаю в него.

— Поправка: это был твой дом, пока ты вчера не напился.

Сел на столе, проигнорировал боль и головокружение. В голове полная каша, но о том, что было вчера совсем не помню.

— А что было вчера?

— О, — протянул Отто в ответ с хитрой улыбкой.

Соскочил с другого стола и с большим удовольствием поднял с пола бутылку и бросил в меня. Огонь превратил ее в пепел, но факт остается фактом, он напал на меня.

— Я что отменил привязку, да? — гробовым голосом спрашиваю, видя очевидный эффект.

Привязка нужна, чтобы поднятый мертвец не убил того, кто его поднял. Не все мертвецы рады, что их подняли, так что привязка необходима.

Странно, что он еще не попытался меня убить ни разу. Проследил, за его взглядом, увидел огромную окровавленную дырку в районе живота, и остальные подранные места на рубашке. Кажется, убить меня все же пытались, вопрос только в том сам он это делал, или кто еще помогал?

— И не только для меня, — с улыбкой отвечает парень до жути довольный.

Хватаюсь за голову, и стону. Какого чёрта я вообще это сделал! С грохотом хлопнула дверь, стуча каблуками, к нам спустилась Жизель, остановилась возле самой лестницы и презрительно цокнула языком. Даже моя кухарка смотрит на меня, как на некое вредное насекомое.

— Давно проснулся? — спросила она не у меня, а у паренька.

— Давно, — закивал он улыбаясь.

— Ты его удушить в угарном дыме пытаешься? Дышать то нечем! — женщина закашлялась и помахала рукой.

— Я пытался, но он, скотина, живучий, — грустно ответил этот малолетний труп.

— Ты что там вякнул? — крикнул резко, подался к этому гаду, чтобы задушить, но не удержался на ногах и свалился на колени.

— Ох, ох, как напился то, я же говорила тебе не давать ему пить больше, а ты что? — запричитала женщина, пока этот трус спрятался за ее спиной.

Поднялся на ноги, скрипя зубами, а то не пристало некроманту на коленях стоять. Попытался сделать лицо помрачней, чтобы женщина, как обычно, затряслась от страха, но что-то пошло не так. Жизель улыбнулась, с иронией и почти что снисходительно.

— Пошли вон, — крикнул на них, поджигая свою руку.

— С чего бы мне уходить со своего дома? — спрашивает она с ухмылкой.

— Это мой дом! — кричу в ответ.

— Я же говорил, что был твоим. Ты вчера его госпоже Жизель проиграл, так что он теперь ее.

— Что значит проиграл? — отродясь не испытывал тяги к азартным играм.

— Ты ей его проспорил, а спор был магический, так что дом ты уже не вернешь, — этот маленький поганец даже светился от радости.