Мои уродства меня украшают

Его голос все так же прекрасен, эта легкая хрипотца, вместе с взглядом бледно-голубых глаз, что сводят с ума. Хочу поцеловать его, да просто хочу его. Но не позволяю себе такой слабости.

— У тебя плохо получается делать вид, что не замечаешь меня. Ты даже сюда пришла с этим ослом, чтобы заставить ревновать, но у тебя ничего не получилось. Когда ты уже поймешь, никто не будет с такой, как ты по собственной воле. Наверное, все кости локаторной крысе переломала, чтобы он тебя сюда привел.

Смеюсь над его словами, даже не собираюсь ранить его эго. Пусть думает, что хочет, я же знаю правду.

— Это у тебя, мой дорогой некромант, не получается никого любить. Теперь я понимаю, что тобой движет: банальный страх, — смеюсь с него, пускай и через силу.

Он больно сжимает руку, наказывает за смех. Наклоняется, чтобы сказать что-то отвратительное, но останавливается в непростительной близости от моего лица. Так что смеяться перестаю сама, поднимаю руку и сжимаю его плечо, надеюсь больно. Мои губы дрожат, так сильно рука пытается сделать ему больно, хоть на мгновение, хоть на долю секунды причинить ему страдания, такие же которые я испытываю постоянно. Выражение его лица не меняется, мы стоим на месте, не двигаемся.

— Ты слишком боишься меня, тех чувств, что испытываешь ко мне. Боишься потерять любимого человека настолько, что не хочешь даже попробовать полюбить.

Шепчу ему в губы, вызывая зеленые огоньки в его глазах.

— Трус, — говорю почти в губы, но в последний момент отклоняюсь назад.

Маг кружит меня в танце, но мы больше не смотрим друг на друга.

— Сказала инфантильная дура, что отрезала палец, чтобы доказать мне какую-то ерунду, — слышу через какое-то время его злой голос.

— «Ерунду»?! — вскрикиваю и намеренно наступаю ему на ногу каблуком.

Маг шипит, наконец-то ему тоже больно!

— Ерунду! — повторяет он, упрямо смотря на меня.

Пытаюсь отдавить ему и вторую ногу, но тот хитро ускользает в танце, кружа меня за собой.

— Это что, по-твоему, ерунда? — шиплю слегка запыхавшись.

— Всё ерунда! — рычит маг, смотря куда-то в сторону.

— Мои чувства, твои слова, то, что было между нами? Всё это? Или то, что ты больше всех на свете веришь в ту жуткую сказку о некромантах, что рассказывают детям как страшилку? Ты больше всех на свете веришь, что некромант должен быть именно таким. Страшным, бесчеловечным и одиноким.

Он останавливает меня, хватает сзади за шею, заставляя смотреть на себя. Нас обходят другие парочки, смотрят другие гости приема, но нам нет до этого дела.

— Ты должна была просто промолчать, — шепчет он мне почти в самые губы, — так бы было намного проще.

Не понимаю его, не понимаю, о чём он говорит. Он видит это, убирает прядь моих волос за ухо, слишком нежно, слишком желанно. Мне мало этих касаний, хочу ещё.

— Со мной никогда не будет просто, потому что это по-настоящему, — шепчу ему в губы.

Он закрывает глаза и улыбается почему-то.

— Знаю, — слышу тихое и не верю, что это не галлюцинация.

Только его руки, крепко прижимающие к себе, вместо того что бы держать как положено в танце, говорят о том, что мне не послышалось.

— Игнат, — хочу сказать хоть что-то, но не могу.

Мой некромант наклоняется и целует меня, так что все слова исчезают. Моя рука касается его груди, чувствую, как под ней бешено стучит его сердце. Свое собственное выбивает тот же ритм в ушах.

Если это любовь, настоящая, о которой пишут в книгах и рассказывают сказки, разве она может быть для такой, как я? На половину гнома, на половину великана? Я существо, которое не должно было появиться на этом свете. Существо, которое он с удовольствием закроет в прозрачной колбе, где-то в глубине своего подвала.

Слышу что-то еще, почти незаметное на фоне наших сердец. Это маленькое сердечко, оно бьется так же быстро, как и наши сердца, быстро — быстро. Спешит жить, появится на свет и обрадовать свою мать — меня.