Мой Ванька. Том первый

– Ну раз у тебя, то мы тут его искать прекращаем. Спасибо, что сразу позвонил, а то тут народ всполошился. Ну пока! Пойду, сообщу…

– Ага. Пока…

Захожу в комнату. Ванька спит. Прислушиваюсь к его дыханию. Очень тяжёлое… Беда… Ладно. Надо ложиться спать. На работу позвоню завтра. Парни справятся. Ваньку же оставлять одного ни в коем случае нельзя. Да и в аптеку с утра бежать надо.

Ох-х… Что-то устал я сегодня… Кресло придвигаю поближе к Ваньке. Надо его слушать, чтоб не проспать чего-нибудь.

* * *

Утро. Звоню в свой автосервис. Трубку берёт Лёшка.

– Лёх… Я сегодня не смогу прийти. Ванька вернулся из Булуна с сильнейшим воспалением лёгких. Оставить его одного пока не могу, очень высокая температура.

– Понял, шеф. Только ты смотри, не умори его своей энергетикой, – он по-доброму смеётся. – Может, лучше в больницу?

– Думаю, что в больнице его в таком состоянии скорее уморят.

– Ну смотри, тебе виднее…

Бегу в аптеку. Конечно, не выспался, потому что целую ночь вскакивал, прислушиваясь, как Ванька дышит.

В аптеке с утра очередь из пенсионеров. Раздражает… А с другой стороны – люди пришли за лекарствами. Они стары, уже плохо соображают, и это не значит, что им можно хамить, как это делает молодая фармацевт. Это я себя успокаиваю, поскольку, конечно, волнуюсь, ведь Ванька хоть и спит, но остался дома один. Без шмоток, которые я так и забыл вынуть из стиралки, он, конечно, никуда не денется, но его состояние…

Наконец до меня доходит очередь. На мою просьбу, а я прошу много жаропонижающего и выписанного антибиотика, а также одноразовых шприцев, фармацевт, строя мне глазки, ядовито замечает:

– Молодой человек, не много ли? Ведь это не наркота!

– Девонька, ты не хами, а давай то, что тебя просят, да побыстрее! – рявкаю я, потеряв терпение.

Так… Теперь магазин. Надо Ваньке сварить куриный бульон, чтобы попил.

Куру потрошить я так у него и не научился, поэтому придётся брать окорочка и срезать с них жир…

Вваливаюсь в квартиру. Заглядываю в комнату. Ванька полусидит на кровати. Глаза бешеные! Как-то странно блестят. Весь раскраснелся… Одеяло сброшено.

– Сашка, а где мои лыжи? – беспокойно спрашивает он.

– Какие лыжи? – не понимаю пока я.

– Ну те… Те! Мы же их потеряли!

Понятно… У него бред, и бред-то нехороший… Видно, что сильный жар. А вообще-то бред когда-нибудь бывает хорошим? Что-то я совсем…

– Да, Вань… Не потеряли мы их. Я их в стенной шкаф убрал. Ложись… Ложись…

Осторожно его укладываю и снова накрываю.

– Бабушке скажи, что я не приду на обед… – бормочет Ванька, но укладывается.

– Скажу обязательно! Ложись…

Плохи дела… Дыхание у него по-прежнему хриплое и тяжёлое. Грудь ходуном ходит.

Я стараюсь быть спокойным, говорю ласково. Главное, чтобы он успокоился. Быстро иду на кухню, набираю в шприц жаропонижающее, во второй – антибиотик.

– Вань… Чуть повернись…

Поворачивается. Делаю укол.

– Вот так… Теперь в другую сторону…

Делаю второй укол.

– Вот, теперь всё будет хорошо…

Только после этого щупаю Ванькин лоб, потом пульс, сую ему градусник под мышку, а сам иду на кухню. В голове почему-то стоит цифра сорок. Наваждение какое-то…

Так… Бульон поставил… Можно покурить. Затягиваюсь… Чёрт! Надо посмотреть Ванькину температуру. Ох, ничего себе! Сорок и одна десятая. Обалденная температура… И я, кажется, её увидел! Похоже, пора начинать применять свои способности. Но как? Так же, как и в случае с язвой? А может, как с Димкиным сыном? А-а, чем чёрт не шутит!

Нет, всё-таки нужно проконсультироваться с Кириллом Сергеевичем. А почему не с Юрием Степановичем? Нет. Он – невропатолог. И сказал, что язва – не его профиль. А Кирилл Сергеевич может всё.

Беру телефон. Сейчас по булунскому времени его дома нет. Он в больнице. Набираю больницу, его кабинет. Спасибо нынешней технике!

– Слушаю.

– Здравствуйте, Кирилл Сергеевич!

– Саша! Рад слышать тебя. Что там с Ваней?

– Сильное воспаление лёгких. Температура сорок и одна.

– Понятно… – глухо произносит Кирилл Сергеевич. – Расскажи, что делаешь.

Даю ему полный отчёт о всех своих действиях, исключая, конечно, Ванькину попытку суицида.

– В целом, правильно. Не думал ты, что можешь попробовать и сам себя использовать?

– Думал. Только сначала решил с вами проконсультироваться.

– Спасибо. Считаю, что любое воспаление тебе должно покориться. Ты вон какую язву практически ликвидировал! Только здесь, видимо, надо воздействовать не точечно, а как-то по-другому. Но это уже твоя епархия, и я не могу тебе подсказать. Извини, придётся думать самому, как в случае с его позвонком.

– Понял. Вот сижу на кухне, варю ему бульон и думаю.

– Вот и хорошо. Потом мне расскажешь.

– Обязательно.

Кладу трубку и подхожу к Ваньке.

Кажется, уснул. Щупаю лоб. Температура упала… Сколько там? Вижу тридцать девять и три… Быстро действует инъекция!

Возвращаюсь на кухню.

Всё-таки лучше использовать тот же метод, что и с Димкиным сыном, то есть втянуть его в своё здоровое поле. Ведь где-то я читал, что деревенские знахари иногда так поступали, то есть прижимали больного к себе…

Трясу Ваньку за плечо.

– Просыпайся… Надо поесть. Я бульон сварил.