Мой варвар

Встав на колени, я начинаю рубить у основания первое дерево. Нож с хлюпающим шумом погружается в него, и начинает хлестать сок, заливая снег. Тьфу. Я морщу нос, но решительно продолжаю рубить дальше. Кайры больше нет, а они ранены, так что я единственная, кто может им помочь.

Рядом слышится хруст снега.

Я встаю, совершенно удивленная. Звучало так, будто это шаги.

— Эй? — я оглядываюсь и смотрю по сторонам. — Аехако?

Никого нет. Пустынный снежный пейзаж, ничего, кроме холмистых сугробов, которым не видно конца.

Должно быть, воображение разыгралось. Здесь, в дикой природе, я совсем не одна. Тут везде обитают разные животные, по крайней мере, так мне говорили охотники. Это может быть один из дикобразоподобных существ. Или, может быть, это кролик. Или… каков бы ни был эквивалент кролика на этой планете.

Но я не могу быть глупой трусишкой и сходить с ума при каждом малейшем звуке. Я возвращаюсь к дереву и продолжаю его рубить.

Я снова слышу хруст снега, а через мгновение — сильный стук. У меня такое ощущение, будто кровь пульсирует в моих ушах, и я, морщась, прижимаю руку к голове.

Нет, погоди-ка. Это не совсем стук и не грохот. Мое сердце спокойно. Это… мурлыкание?

Что-то ударяет меня по затылку, и я падаю вперед, погружаясь во тьму.

Но даже туда за мной следует это странное мурлыканье.

РУХ

Я пробираюсь сквозь снег совершенно беззвучно, даже несмотря на то, что весь дрожу от волнения. Сердце у меня в груди бешено колотится, пульс зашкаливает, словно я на всей скорости мчусь сквозь земли, а не вылеживаю свою добычу. Звучит назойливый шум, похожий на жужжание, почти как щелкающие звуки, которые в соленой воде издают огромные серые звери, только по-другому.

Он исходит из моей груди. Из меня.

Я не знаю, что это значит. Знаю лишь то, что я чувствую запах странных существ в окружении плохих, тех, которых мой отец наказал мне избегать. Там двое странных существ, передвигающиеся вместе с плохими — они настолько пушистые, что невозможно сказать, как выглядят их тела, но у одного из них копна оранжево-рыжей гривы, которая приводит меня в восхищение. С прошлой ночи я следую за ними, и теперь тот, что с красной гривой, остался один.

И… у меня начинается паника. Когда оно начинает поворачиваться, ударом по голове я оглушаю его.

Оно валиться на землю в кучу разноцветного меха. Костяной нож, похожий на отцовский, выпадает из его руки.

В замешательстве я потираю свою напевающую грудь.

Глядя вниз на существо у моих ног, я вижу, что это… женщина. Такая странная и отличается от плохих. На бровях нет каких-либо бугристых наростов, а кожа — мягкая, бледная, цвета подбрюшья двисти, а не здорового синего. Это существо запятнано грязью, но нет никакого сомнения в женственности очертаний губ и изящных чертах лица. Нахмурившись, я кладу руку на плотный мех ее груди, чтобы на ощупь проверить груди. К моему удивлению, мех распахивается. Это какой-то покров из шкур, а совсем не часть этого существа. Она носит его, как я порою ношу покрытие в самую холодную погоду.

Я провожу ладонью по одной из ее грудей, и мои пальцы задевают сжавшийся в твердую бусинку сосок.

Существо издает стон, и напевание в его груди становится еще громче.

Мое тело реагирует на это, так как мой член сразу же затвердевает и изнывает от потребности в освобождении. Я удивлен — и более чем немного потрясен тем, как реагирует мое тело. Это существо неправильное и бледное. Почему я реагирую на него так, как я делаю это в тех странных, сбивающих меня с толку снах, которые иногда мне снятся? Одной рукой я толкаю свой поднявшийся член в сторону. У меня нет времени им заниматься. Я склоняюсь к бессознательному существу и кладу его нож в свою сумку, потом перебрасываю существо через плечо и несу его на себе обратно в свою пещеру.

Когда буду там, тогда и решу, что мне с ней делать.

***

Существо все еще остается без сознания. Я укладываю его в одном из углов моей пещеры и обдумываю, что с ним делать. Я прихожу к выводу, что это точно она. Это существо мягкое и красивое, и у нее есть груди. Мой член все еще ноет от потребности, и пока я расхаживаю, ласкаю рукой вверх-вниз по его длине, потому что от этого мне становится хорошо.

Понятия не имею, что делать. Это существо женского пола очень меня взбудоражило. Это отнюдь не еда, как объяснял мой отец. Она была с плохими, но сбежала. Разве от этого она становится хорошей? — спрашиваю я себя.

Я закрываю глаза и сжимаю рукой головку моего члена. Такое восхитительное ощущение, что все мое тело содрогается, и странное напевание в моей груди становится все громче.

Хотел бы я, чтобы мой отец был здесь.

Он мертв уже много, много сезонов. Когда он умер, я был крохотным малышом, и с тех пор я живу один. Несмотря ни на что, у отца всегда на все находились ответы. Он бы знал, почему моя грудь напевает и почему мой член ноет рядом с этой женщиной. Меня как будто волной накрывает одиночество. Порой я просто ненавижу, что у меня нет ответов, одни лишь вопросы, и нет никого, у кого можно было бы спросить.