Мой вечный раб (СИ)

«Дорогая Элизабет, я знаю, что это странно звучит, но все же, я осмелился на это приветствие. Уверен, ты считаешь меня самовлюбленным эгоистом, который не способен на светлые чувства. И ты права. Я не из тех мужчин, кто умеет делать комплименты, наша первая встреча началась с драки, я причинил тебе боль, и сейчас очень сожалею об этом. У тебя миллион причин не верить мне и только одна поверить. Поверь мне, потому что меня уже нет в живых, и это письмо то единственное, что останется после меня, не считая наследства. Ты знаешь, как я к тебе относился с самого начала: презрение, злость, отвращение. Для меня ты была лишь дешевой шлюхой. Я попросил у тебя только об одном перед свадьбой — никогда не ходить в «Скалу». Ты знаешь, что нарушила это обещание по неизвестной мне тогда причине. Я видел тебя в том вульгарном наряде с не менее вульгарным выражением лица, все словно повторилось, только ты уже не была заинтересована мной. Я разозлился, потерял рассудок, не смог смириться с непослушанием. Я не знаю, что тогда нашло на меня, но я поддался агрессии и совершил поступок, которому нет прощения. Причина, по которой я больше не имею права дышать и находиться рядом с тобой: в ту самую ночь после «Скалы» похитил и изнасиловал тебя я. Я — тот аморальный урод, чье эго было задето, и не смог справиться с собой. Моему жестокому поступку нет оправданий. Я хотел тебя проучить, но разве такой способ допустим? Конечно, нет. Если бы я убедился в том, что ты торговала своим телом, то, скорее всего, не чувствовал бы вины. Однако, узнав о сохранности твоей девственности в ту самую минуту, я не знал, куда мне деться. Я — негодяй и подонок, обесчестивший тебя самым позорным и низким образом. Это письмо — моя исповедь. Я виноват и никогда не смогу искупить вину, поэтому я эгоистично покидаю этот мир, чтобы не сойти с ума и не доставить тебе, тем самым, еще больше неудобств. Повторюсь, мне нет прощения, но все же я преклоняюсь перед тобой и умоляю меня простить, простить скитающуюся душу по просторам ада, которая саму себя ни за что не простит. Не было ни минуты с тех пор, чтобы я не сожалел о случившемся. Прости.

P.s. Ты самая удивительная женщина из тех, что я встречал. При других обстоятельствах я был бы безмерно рад стать твоим вечным рабом.

Твой нелюбимый муж Ричард».

Дочитав последнюю строчку, руки задрожали и выронили на стол промокшее от слез письмо. Эли посмотрела в окно, погода на удивление противоречила ее душевному состоянию. Ветер слегка шевелил траву и листву, не давая им высохнуть под пылающими лучами солнца. Птицы щебетали, сидя на тонких ветка, сверкая своими красными хохолками. Элизабет покрылась мурашками, а капли слез холодили кожу, словно кубики льда.

«Он это сделал. Он меня изнасиловал. Ричард. И, что теперь? Я даже не знаю, что я чувствую». Эли посмотрела на письмо, отвела взгляд и снова на него посмотрела. «Нужно принять решение. Только два исхода: бросить этот клочок в Ричарда и уйти, или сжечь его, обо всем забыть и жить дальше». Девушка сложила листки по конвертам и, держа их в руке, снова посмотрела в окно. Она заметила, что георгины, которые еще несколько месяцев назад демонстративно росли зелеными закрытыми бутонами, уже распустились и стали ярко оранжевыми с краснотой у края лепестков. Это явление подтолкнуло Элизабет к решению.