Мой век – двадцатый. Пути и встречи

За несколько лет мы приобрели для Фарука товаров на многие миллионы долларов. Это продолжалось до тех пор, пока в июле 1952 года Египетское общество свободных офицеров во главе с Насером не заставило Фарука отречься от престола. Однако незадолго до этого события мы получили два последних весьма характерных для него заказа. Первый был послан по телеграфу. В нем говорилось: ’’Пришлите бакелитовый завод”. Второй был послан авиапочтой. В конверте лежала вырезка из киножурнала и написанная от руки записка, в которой говорилось: ’’Пришлите Лану Тернер” (голливудскую кинозвезду пятидесятых годов). Нам удалось выполнить первый заказ короля, однако выполнение второго оказалось не в наших силах.

Сокровища

Парижа

в универсальных

магазинах

Америки

’’Одно влекло за собой другое”. Таким всегда был мой ответ, когда меня просили объяснить, как случилось, что я занимался столь большим количеством разнообразных дел: производством лекарств, асбестовыми рудниками, производством карандашей, банковскими делами, торговлей произведениями искусства, производством спиртных напитков, разведением племенного скота и нефтедобычей. И добавлял, что всегда делал все от меня зависящее, чтобы одно дело успешно завершалось переходом к следующему. Один из моих любимых девизов звучит так: ”Не упускайте представившуюся возможность и смотрите, куда она приведет”.

Что касается продажи произведений искусства — в этом случае один успех привел нас к следующему - продаже в универсальных магазинах коллекций легендарного Уильяма Рендольфа Херста.

Работа для Гарри Клифтона и Фарука - ничто по сравнению с распродажей сокровищ Херста. По сравнению с Херстом Гарри Клифтон — просто бедняк, а Фарук — скромный собиратель никчемных безделушек.

Наследник одного из крупнейших в Америке состояний и глава огромной издательской империи Уильям Рендольф Херст собрал коллекцию произведений искусства, которая могла сравниться с государственной собственностью целой империи. Однако, если Британская империя приобретала содержимое лондонских музеев веками, Херст собрал свою гигантскую коллекцию на протяжениии всего одной жизни, и, если музеи Парижа до сих пор хранят добычу, захваченную в боях наполеоновскими армиями, Херст во время своих походов был вооружен лишь всегда убедительно открытой чековой книжкой.

С детства Херст ежегодно тратил на аукционах и в галереях мира не меньше миллиона долларов, покупая все, что приходилось ему по вкусу. К концу тридцатых годов он, по расчетам, потратил на коллекцию по меньшей мере пятьдесят миллионов долларов.

При этом следует помнить, что большая часть покупок была сделана в начале этого века, в годы депрессии на рынке произведений искусства, когда за миллион долларов можно было купить такие вещи, о которых сегодня нельзя и мечтать. Мои коллекции оценены минимум в сто миллионов долларов. Коллекции Херста оценивались в пятьдесят миллионов примерно полвека тому назад.

Херст не был разборчивым эпикуром, наоборот, он покупал все, что ему попадалось, начиная от предметов, найденных при археологических раскопках стоянок древних людей, и кончая известными всему миру шедеврами.

При таких масштабах покупок Херст и понятия не имел, что ему принадлежит. Зачастую в Америку прибывали морем ящики с сокровищами и нераспакованными направлялись прямо на нью-йоркские склады или же пересылались в его замок Сан-Симеон в Калифорнии, где их, не открьюая, складывали в подвалы. Через несколько лет после того, как я стал заниматься продажей херстовской коллекции, я однажды заночевал в замке Сан-Симеон, набитом европейским антиквариатом, включая кровать династии Тюдоров, на которой я спал. Открыв ящик стоявшей у постели тумбочки в поисках чего-нибудь почитать, я обнаружил фотографию дорогого гобелена, поперек которой рукой Херста было написано: ’’Это мой или мне его предлагают?”

В середине тридцатых годов Херсту срочно понадобилась огромная сумма наличными. Представить, что Херст нуждается в деньгах, было так же трудно, как поверить, что пароход ’’Титаник” затонул, натолкнувшись на айсберг. Однако оба эти события действительно произошли.

В конце тридцатых годов становилось все более очевидно, что империя Херста доживает последние дни. Я не хочу здесь останавливаться подробно на этой истории. Достаточно сказать, что волки начали подбираться даже к воротам Сан-Симеона. Банки требовали уплаты нескольких миллионов наличными, держатели акций нескольких предприятий обратились в суд, требуя оплаты. Самым мрачным в жизни газетного магната был час, когда он узнал, что закладные на его любимый замок Сан-Симеон попали в руки его главного соперника в Калифорнии, владельца газеты ” Лос-Анджелес тайме” Гарри Чендлера.