Мои Великие старики

Когда я приезжал в Москву, то своим родственникам, и особенно журналисту дяде Лаци, задавал этот же вопрос: за что был арестован Золтан Партош? Но никто мне толком ничего не рассказывал. Твердили одно и то же: твой дед прекрасный человек, он знает девять языков, он лечит известных людей… Сейчас-то я понимаю, что распространяться о репрессиях в те годы особенно не решались. Во всяком случае, лишнего ничего не говорили. А самого деда я спрашивать не хотел, да, к тому же, из-за его прогрессирующей глухоты общаться с ним становилось все труднее. Я очень жалею, что не поговорил подробно с дедом о его прошлом, сегодня мне никто уже не может ответить на некоторые вопросы, касающиеся его непростой биографии.

С Лениным в Циммервальде

В 70-е годы в книжном магазине на улице Горького я увидел трехтомник «История Венгрии», вышедший в издательстве «Наука». Попросил продавца показать книги. Каково же было мое удивление, когда в главе «Революционное движение в 1917 году» на странице 13 обнаружил следующий текст:

«Венгерские антимилитаристы стали в Венгрии первыми, кто вел агитацию против империалистической войны, за братание с русскими солдатами, за социалистическую революцию…

Среди антимилитаристов, или циммервальдцев, особенно выделялись Отто Корвин, Ласло Рудаш, Ене Ласло, Имре Шаллаи, Золтан Партош, Ложеф Реваи, Йожеф Келен, Дюла Хевеши, Тивадар Шугар и др. Они создали специальную группу для работы среди солдат и в середине ноября призвали трудящихся Венгрии к борьбе против внутренних врагов – помещиков и капиталистов.

Молодые революционные социалисты основные силы направили на выпуск нелегальных листовок, распространяли плакаты, призывающие рабочих к саботажу, а солдат – к неповиновению. Листовки циммервальдцев молодежь распространяла на заводах и фабриках, на железных дорогах, в казармах и среди фронтовиков. В одной из листовок говорилось: „Братья, размышляйте. Русские солдаты уже поняли, что земля, которую надо завоевать, находится в их собственной стране, что враги, против которых в случае необходимости нужно воевать с оружием в руках, – это шайка паразитов – помещиков, графов и промышленников, баронов, натравляющих друг на друга Яношей Безземельных и Петров Неимущих разных наций, чтобы они не опознали своих истинных врагов“.

В другой листовке под заглавием „Русские братья“ провозглашалось, что Великая Октябрьская социалистическая революция станет праздником для всего человечества и что русские братья будут стоять плечом к плечу с пролетариатом всего мира в решительной борьбе за освобождение человечества».

Перелистывая книгу, я узнал, что 1915 году дед вместе с Лениным, Троцким, Зиновьевым участвовал в работе знаменитой Циммервальдской конференции. Вот это да! Но что же случилось с Золтаном Партошем в советской России? Почему он был арестован?

«Сжатое скрепками не разжимать!..»

…В перестройку родственникам невинно репрессированных при Сталине людей начали разрешать знакомиться с «делами», хранящимися в архивах КГБ. Я сделал запрос. Получил ответ, что дело 3. Партоша выдать не могут. Так я получил подтверждение страшного факта: мой дед действительно побывал в лапах НКВД.

Что ж, подожду немного – дал я себе зарок. И если снова получу отказ, обращусь на самый верх чекистской структуры. Бояться мне нечего, я имею право знать все о своем деде. Не хотелось верить, что могут вернуться те времена, когда от людей скрывалась правда об их близких, расстрелянных и сгинувших в лагерях. Тогда ради чего в горячую августовскую ночь 91-го года сбросили с пьедестала оземь зловещую статую? Мы с сыном Кириллом наблюдали это будоражащее душу действо. Кстати (или не кстати), родители назвали меня Феликсом в честь Дзержинского.

Шли годы… Я не то что забыл о своем намерении, но «бурь порыв мятежный» отодвинул эту проблему из ряда самых-самых…

Наконец летом 2010 года я позвонил в приемную ФСБ, чтобы узнать, могу ли я хоть краешком глаза взглянуть в хранящиеся много лет (как оказалось, уже 86 (!), если считать от первого ареста в мае 1924 года) в архивах Лубянки дела бедного моего глухого деда? Для ЧК, НКВД, КГБ, ФСБ это были «дела», а для меня – жизнь и судьба родного человека. А значит, и моя жизнь, мое прошлое.

И о, чудо! Меня, наконец, допустили в Центральный архив ФСБ Российской Федерации для ознакомления с двумя папками, а чуть позже – в Государственный архив Российской Федерации, где мне вручили еще одну. Вот их номера: 26090 от 15.05.1924; 75081 от 25.05.1929 и 2676 от 8.03.1938.

Дежурный архивариус строго предупредил: «Сжатые скрепками листы разжимать запрещается». «Но почему? – удивился я. – Какие тайны скрывают заплесневелые листы?» Ответа я не получил.

Ордер на арест подписал Ягода