Мои Великие старухи

– В ваших романах мало политики. Только любовь, страсти, азарт. Но вы дружили с крупнейшим политиком Франции. Это значит, что вас все-таки волнует политика и вы не равнодушны к людям, решающим судьбы французского народа?

– Заметили вы верно, политика для меня – нечто особенное. Я долго ждала, наверное, лет двадцать, а может и больше, прежде чем у меня появился политический взгляд на происходящее, до этого мне все было безразлично.

Я слишком предавалась забавам, чтобы заниматься столь серьезными вещами. Мое первое увлечение политикой связано с алжирской войной, когда я встала по левую сторону баррикад. Я прятала у себя людей, за которыми охотились. Подписалась под манифестом французской интеллигенции, солидаризуясь с Фронтом спасения Алжира. И тогда ОАСовцы[21] взорвали бомбу возле моего дома. А я назло всему продолжала прятать раненых и французов, работавших вместе с алжирцами.

– Ну, вы, Франсуаза, и вправду герой. Не каждый способен на такое. Между прочим (наверное, у нас мало кто об этом помнит), известный советский поэт Роберт Рождественский, ныне покойный, обратился к вам через «Литературную газету» со стихотворением «Париж, Франсуаза Саган».

– К сожалению, я не знаю об этом, оно до меня не дошло. А о чем стихотворение?

– Поэт, называя вас пророком, отмечая вашу сверхпопулярность среди молодежи, призывает переосмыслить позицию отстраненности от социальных проблем и повлиять на общественное мнение.

– Но я не верю, чтобы я смогла как-то повлиять на события, чтобы меня послушали.

– Скромничаете, ведь ваши книги проникают в души читателей, а их у вас миллионы. Значит, вы все или почти все можете.

– Могу только сказать, что настоящая литература вечна. Все же остальное временное, все проходит. В демократическом государстве отнюдь не обязательно заниматься политикой. Художника должно волновать искусство с эстетической точки зрения. Когда Достоевский писал «Бесов», то он писал о действительно важных общественно-политических проблемах. Но он написал и «Идиота», в котором политика не играет доминирующей роли.

– Я слышал мнение людей о том, что ваши романы – это как бы академия любви, некая наука интимных отношений.

– Не уверена. Этим делам в школе не обучаются. И в академии тоже.

Ушла от мужа – читателя газет

– Герои ваших романов совершают какие-то поступки, волевые движения, меняя судьбу, биографию. Как и вы, наверное, в личной жизни?

– Да, свою жизнь я меняла несколько раз. Первый раз я вышла замуж в двадцать два года. И когда однажды вошла в свою квартиру и увидела мужа, читающего на диване газету, то сказала себе: «Что я наделала, неужели вот так я буду жить до конца своих дней с мужем, читающим газеты?» Упаковала чемоданы и вышла из дому. Навсегда. Муж лишь крикнул: «Ты куда?» Это был развод без сцены. Ради справедливости надо добавить, что мой поступок его не огорчил. А если бы я увидела его несчастным, может быть, не поступила бы так.

– Вы человек импульсивный, решительный, волевой?

– Люди считают меня сильным человеком, но я сама так не думаю. Тем не менее многим не мешает искать во мне помощь и опору. Меня это радует. Но в принципе я терпеть не могу драм. Когда намечается драма, я выхожу из игры.

– Простите, мадам, не могу не сказать, что я такой же. Стараюсь не допускать истерик и не вводить в истерику. Хотя, впрочем, что вам до этого…

– Любопытно, в каком месяце вы родились?

– Июнь, 22 число.

– Вот видите, а я 21 июня. Вы Близнец, переходящий в Рака. Я верю астрологам. Мой друг Жан Поль Сартр тоже родился 21 июня. И это был человек, который тоже не терпел всяких драм и все принимал легко и весело. Что бы ни случилось, лучше всегда быть веселым, оставаться на коне. Я такая, и чувствую, что вы тоже.