Мои воспоминания

В экспедицию я еще не уехал, но уеду в ближайшие дни. Произошла задержка по каким-то «непредвиденным обстоятельствам», как это говорится. Большую часть своего времени я провожу в займище у Марии Владимировны, где часто хожу в обсерваторию по ночам, когда хорошая погода, пользуясь приглашением Дм. Як. Мартынова, где он дает мне большую трубу (6″), в которую никто не наблюдает, и звездный атлас, так что всю ночь я могу смотреть на что захочу, выбирая объекты по звездному атласу и отыскивая их по кругам. Когда был Иван Васильевич [Обреимов], то я говорил с ним о трубе Максутова, которую я собираюсь строить. Он мне постарается достать стекло, необходимое для этого дела. Но для изготовления такой трубы требуется значительно больше труда и инструментов, так как точность работы здесь очень высокая и требует специальных измерительных приборов…

Также необходимо наличие токарного станка для вытачивания чугунных или железных чашек для обработки стекла. Но, несмотря на все эти трудности, изготовление такой трубы даст мне в руки один из самых совершенных оптических инструментов, который когда-либо был сделан. Качество его гораздо выше анахроматов, изготовление которых требует очень сложных стекол, и он может стоять на одной ступени с лучшими апланатическими системами, изготовление которых не менее сложно. Монтаж такой трубы (ее длина 25 см при диаметре 10) гораздо легче моей первой, несмотря на больший диаметр. Все зависит от того, будет ли у меня стекло для основной линзы. Стекло для зеркала я возьму из папиных…

С. Капица.

Позже, уже в Москве, я продолжал интересоваться астрономией и астрономическими телескопами и в клубе любителей астрономии познакомился с Михаилом Сергеевичем Навашиным[23], известным генетиком и сыном одного из классиков русской биологии академика С. Г. Навашина[24]. Михаил Сергеевич занимался исследованием клеточных механизмов наследственности, которые тогда были в центре внимания генетической науки; из этого направления выросло то, что сейчас называется молекулярной биологией. Одновременно у него был интерес к астрономии, и он очень искусно вытачивал оптические зеркала и делал собственными руками зеркальные телескопы. Общее увлечение привело к тому, что мы с ним очень близко познакомились.

М. С. Навашин

В сорок пятом году он предложил мне поехать с ним наблюдать полное солнечное затмение. В полосе затмения находился Рыбинск, и мы решили отправиться туда и снять внутреннюю корону Солнца. Мы сконструировали специальный телескоп с большим зеркалом диаметром приблизительно тридцать сантиметров, что позволяло получить четкое изображение Солнца диаметром около двух сантиметров. Более того, в этой системе было подвижное зеркало Ньютона, так что не надо было поворачивать весь телескоп.

Затмение должно было произойти девятого июля, в день рождения моего отца, которое обычно отмечалось на даче, но я предпочел на этот раз поехать в экспедицию.