Мои воспоминания

По инициативе Римского клуба осуществлен целый ряд исследовательских проектов, результаты которых публикуются в форме докладов. Первым, вызвавшим бурные научные дискуссии, был доклад Д. Медоуза[133] «Пределы роста» в 1972 году.

На одном из первых заседаний Клуба Эдуард Пестель предложил исследовать глобальную проблематику с помощью математической компьютерной модели Форрестера[134]. Он добился от Фонда Фольксвагена финансирования работ в размере 200 тыс. долларов, и в Массачусетском технологическом институте была создана рабочая группа во главе с учеником Форрестера Деннисом Медоузом.

В модель были введены данные о численности населения, загрязнении окружающей среды, запасах различных ресурсов и другие параметры и проанализированы тенденции развития на 10, 20, 50 и более лет вперед. Результатом стал опубликованный в 1972 году доклад «Пределы роста». Он произвел в мире впечатление разорвавшейся бомбы. Из него следовало, что если немедленно не отказаться от экономического роста и не ограничить рост численности населения Земли, через 75 лет будут исчерпаны сырьевые ресурсы, возникнет катастрофическая нехватка продуктов питания и загрязнение среды станет невыносимым для человека.

Сейчас уже ясно, что эти выводы ошибочны. Боялись, например, что через 12 лет кончится серебро, и это парализует фото- и кинопромышленность. А сегодня мы видим, что развиваются цифровые технологии, и видеоиндустрия прекрасно обходится без серебра. Но при всей наивности прогнозов, работа группы Медоуза заставила думать над этими проблемами.

Тогда казалось, что главное противоречие в мире — это конфронтация социализма и капитализма. Но социализма уже нет, а кризис остался! С моей точки зрения, человечество переживает кризис несоответствия наших физических возможностей, развитии промышленности и разумом, который этим всем управляет. Разум — коллективный и индивидуальный — уже не соответствует развитию производительных сил, и это привело к глубокому кризису. Производительные силы переросли производственные отношения. В то же время именно производственные отношения управляют человечеством.

Разработка и широкое обсуждение глобальных проблем актуальны еще и потому, что сейчас, как никогда прежде, нужен позитивный взгляд в будущее. Человечество не может существовать без будущего. Каким бы насущным ни было предупреждение о страшной опасности опустошения планеты, для нас важнее всего положительная — по существу, единственно возможная — программа исторического развития. Предупреждая об альтернативе смерти, мы должны с неменьшей силой и глубиной показать альтернативу жизни.

Во второй половине 1980-х годов все эти проблемы получили более острое выражение — и в международном масштабе, и в нашей стране. Старые военные и политические стереотипы уже не отвечали реальности, но по обе стороны океана находились круги, заинтересованные в раздувании военного противостояния. Случалось, что лаборатории в США привлекали к работе над СОИ[135], предлагая миллион на эти исследования и полмиллиона на другую работу. И у нас тоже под вывеской СОИ некоторые обещали создать абсолютное оружие. Очень важно было сдержать гонку вооружений, она и так значительно подорвала нашу экономику.

Новое мышление, которое проповедовал тогда Горбачев, родилось в умах ученых. Нужно было по-новому смотреть на то, что происходит. Вскоре после начала перестройки возникла идея создать книгу, в которой ученые разных стран могли бы высказать свои взгляды на взаимоотношения науки и общества в ядерную эпоху. Я вошел в редколлегию этого издания и посвятил ему немало усилий. Вместе с профессором Стэнфордского университета Мартином Хеллманом мы написали вступительную статью «Наука и современный мир. Призыв к переменам». Книга получила название «Прорыв» — «Breakthrough».

На пресс-конференции, посвященной выходу книги «Прорыв»

Работа над этой книгой началась в октябре 1985 года. За несколькими месяцами дискуссий во время личных встреч и с помощью телекса последовало расширение контактов с потенциальными авторами в целях согласования структуры и основополагающих принципов книги, чтобы можно было приступить к написанию текстов. Когда стали поступать статьи, начались обсуждения их концепций с участием почти всех авторов — как в Советском Союзе, так и в Соединенных Штатах. После обсуждений статьи перерабатывались, затем снова обсуждались и снова перерабатывались — уже на двух языках. За последний год работы советские и американские редакторы и авторы встречались и обсуждали содержание книги в общей сложности восемь недель. Когда подготовка издания приближалась к завершению, в Москве в течение 17 дней 60 статей — считая оба языка — вновь и вновь уточнялись и переводились, и этот процесс продолжался до тех пор, пока мы не пришли к единому мнению. <…>