Мои воспоминания

Очень тепло относился к А. А. Брусилову М. В. Фрунзе. По его ходатайству Брусилову осенью 1925 г. было разрешено выехать на лечение в чехословацкий город Карловы Вары. Узнав о смерти М. В. Фрунзе, Брусилов обратился в Реввоенсовет СССР с письмом, в котором отмечал: "Буду всегда помнить доброе отношение и внимание Михаила Васильевича ко мне и моей семье. Моя глубокая благодарность к нему тем более требует, чтобы я выразил мое сердечное соболезнование и сочувствие не только вдове его, но и всем Вам, его ближайшим сотрудникам и сослуживцам".

Поездка в Карловы Вары укрепила здоровье А. А. Брусилова. Но весной 1926 г. он простудился и заболел крупозным воспалением легких. 17 марта в 3 часа 20 минут его не стало. С воинскими почестями Брусилов был похоронен на территории Ново-Девичьего монастыря у Смоленского собора. На траурном митинге с речами выступили А. И. Егоров, С. М. Буденный, Г. Д. Гай. "Правда", "Красная звезда" и другие центральные газеты поместили некролог. В нем отмечалось, что Реввоенсовет СССР уважал Брусилова, "ценил его глубокий ум, прямоту его взглядов, его искреннюю лояльность по отношению к Советской власти". Брусилов характеризовался как один из наиболее выдающихся представителей русской армии, талантливый полководец первой мировой войны, гражданин Советской республики, внесший свой вклад в дело вооруженной защиты ее от интервентов и белогвардейцев.

Имя Алексея Алексеевича Брусилова как видного советского военного деятеля пользуется большим уважением в нашей стране. Свидетельством тому являются неоднократные публикации его мемуаров, которые написаны хотя профессиональным, но доходчивым языком, доступным широкому читателю. "Мои воспоминания" А. А. Брусилова позволяют читателю проследить не только формирование взглядов, военного таланта автора, но и глубже познать то бурное, переломное время, в котором протекала жизнь и военная деятельность А. А. Брусилова.

Генерал-лейтенант П. А. Жилин,

член-корреспондент Академии наук СССР

ОТ АВТОРА

Я никогда не вел дневника и сохранил лишь кое-какие записки, массу телеграмм и отметки на картах с обозначением положения своих и неприятельских войск в каждой операции, которую совершал. Великие события, участником которых я был, легли неизгладимыми чертами в моей памяти. Я не имею намерения писать связанных между собой подробных исторических воспоминаний о мировой войне, и тем более не в моих намерениях подробно описывать боевые действия тех армий, которыми мне пришлось командовать во время этой войны. Цель моих воспоминаний - более скромная. Она состоит в том, чтобы описать мои личные впечатления и переживания в тех великих событиях, в которых я был или действующим лицом или свидетелем.

Думаю, что эти страницы будут полезны для будущей истории, они помогут многое правильно осветить, охарактеризовать только что пережитую эпоху, нравы и психологию ныне уже исчезнувшей, а в то время жившей вовсю русской армии и многих ее вождей. Надеюсь, читатель не посетует, что на этих страницах он не найдет ничего стройного, цельного, а лишь прочтет то, что меня наиболее мучило или радовало, то, что захватывало меня полностью, да еще несколько картинок, почему-либо ярко сохранившихся в моей памяти.

С ДЕТСКИХ ЛЕТ ДО ВОЙНЫ 1877-1878 гг.

Я родился в 1853 году 19(31) августа в Тифлисе. Мой отец был генерал-лейтенант и состоял в последнее время председателем полевого аудиториата Кавказской армии. Он происходил из дворян Орловской губернии. Когда я родился, ему было 66 лет, матери же моей всего лет 27-28. Я был старшим из детей. После меня родился мой брат Борис, вслед за ним Александр, который вскоре умер, и последним брат Лев. Отец мой умер в 1859 году от крупозного воспаления легких. Мне в то время было шесть лет, Борису четыре года и Льву два года. Вслед за отцом через несколько месяцев умерла от чахотки и мать, и нас, всех трех братьев, взяла на воспитание наша тетка, Генриетта Антоновна Гагемейстер, у которой не было детей. Ее муж, Карл Максимович, очень нас любил, и они оба заменили нам отца и мать в полном смысле этого слова.

Дядя и тетка не жалели средств, чтобы нас воспитывать. Вначале их главное внимание было обращено на обучение нас различным иностранным языкам. У нас были сначала гувернантки, а потом, когда мы подросли, гувернеры. Последний из них, некто Бекман, имел громадное влияние на нас. Это был человек с хорошим образованием, кончивший университет; Бекман отлично знал французский, немецкий и английский языки и был великолепным пианистом. К сожалению, мы все трое не обнаруживали способностей к музыке и его музыкальными уроками воспользовались мало. Но французский язык был нам как родной, немецким языком я владел также достаточно твердо, английский же язык вскоре, с молодых лет, забыл вследствие отсутствия практики.