Мои воспоминания

Лаланду в это время было 67 лет, Бонапарту 27, и к нему только что приехала Жозефина, с которой он перед самым отъездом в армию повенчался. Едва ли Лаланд, который оставил после себя столько наблюдений 50 000 звезд, что их обработка была закончена Парижской обсерваторией лишь ровно через сто лет после его смерти, уделял много ночей «красивым женщинам».

6 июня 1797 г. Наполеон запрашивает министра внутренних дел по поводу дошедших до нас слухов, что отправленная им редкая рукопись на папирусе историка Иосифа Флавия не дошла по назначению; он обращает внимание на научную важность этой рукописи и просит сообщить, получена ли она Национальной библиотекой.

Министр представлял объяснения. Оказалось, что рукопись была упакована в один ящик с печатными произведениями, что и дало повод к предположению о ее утрате.

10 июня 1797 г. он пишет Лаланду: «Как только я получил ваше письмо, я приказал принять все необходимые меры, чтобы обеспечить за Веронским ученым обществом пользование его фондами и неприкосновенностью его помещений. Если знаменитый астроном Каньоли или кто-либо из его коллег были обижены при печальных событиях, происшедших в этом городе, я прикажу возместить их убытки.

Я воспользуюсь всяким случаем, чтобы сделать все, что Вам может быть приятно, чтобы убедить вас в высоком уважении, которое я к вам питаю… Прежде чем кончить, я должен вас поблагодарить, что ваше письмо, может быть, доставит мне случай исправить одну из тягостей войны и оказать покровительство столь почтенным людям, как Веронские ученые».

Затем 6 июля было приказано выдать 400 франков астроному Гарручио и 10 000 франков Веронскому ученому обществу в возмещение их убытков.

Забежим теперь несколько вперед. Старик Лаланд, в цветущие года своей жизни заставший самый расцвет славы энциклопедистов и Вольтера, конечно, твердо верил, что астрономия призвана «светом разума устранять предрассудки». Принципы 1789 г. его в этом еще более укрепили, и, созерцая неизменность движения светил небесных, он упустил из виду изменчивость воззрений светил земных, чем и навлек на себя гнев императора.

Вот что в 1805 г., т. е. через восемь лет после столь любезных писем Лаланду, Бонапарт, ставший к этому времени императором, писал своему министру Шампиньи: «Шенбрунн. 13 декабря 1805 г. С чувством грусти узнал я, что один из членов Института, знаменитый своими познаниями, но впавший ныне в детство, не имеет мудрости пребывать в молчании, а заботится, чтобы о нем говорили то путем объявлений, недостойных его прежней репутации и того учреждения, к которому он принадлежит, то явно проповедуя атеизм – учение, разрушающее всякий общественный строй и отнимающее у человека всякое утешение и всякую надежду.

Мое намерение состоит в том, чтобы Вы призвали к себе председателей и секретарей Института и поручили им оповестить это знаменитое учреждение, быть членом которого я считаю за честь, что г-ну Лаланду должно быть внушено от имени Института ничего более не печатать и не опорочивать в свои старые годы то, что в годы своей силы он делал, чтобы заслужить уважение ученых. Если эти товарищеские увещания окажутся недостаточными, я буду вынужден вспомнить, что первою моею обязанностью является препятствовать отравлению нравственности моего народа, ибо атеизм есть разрушение всякой нравственности, если не в отдельных лицах, то, по крайней мере, в нациях».

Само собою разумеется, что увещание подействовало, за что 3 января 1806 г. Наполеон выразил министру свое удовольствие. Лаланду в это время было 74 года, и в апреле 1807 г. он умер.

Вернемся опять ко времени итальянского похода.

26 июня 1797 г. Наполеон пишет инспекторам Консерватории в Париже: «Я получил, граждане, ваше письмо от 16 мессидора с приложенным к нему докладом. В настоящее время во всех городах Италии заняты снятием копий и приведением в порядок всех музыкальных произведений, о которых вы спрашиваете.

Верьте, что я приму все меры к тому, чтобы ваши желания были исполнены и чтобы Консерватория обогатилась всем, чего ей недоставало.

Из всех искусств музыка оказывает наибольшее влияние на страсти, и законодатель должен ее наиболее поощрять. Пьеса нравственной музыки, мастерски исполненная, непременно трогает чувство и оказывает гораздо большее влияние, нежели хорошее сочинение по морали, которое убеждает разум, но не влияет на наши привычки».

Здесь необходимо пояснить, что многие монастыри и богатые церкви имели свои мессы и хоралы, ноты которых они хранили в тайне, чтобы не лишаться дохода от паломников, во множестве стекавшихся на те церковные торжества, когда эти мессы служились. Вот копии с этих-то нот Наполеон и приказал снять и отправить в Париж, конечно, не брезгуя и подлинниками.

6 августа 1797 г., узнав, что венецианское правительство прекратило уплату пенсии скульптору Канова, он приказывает ее возобновить.