Мои воспоминания о Восточной Африке

Днем наши патрули наткнулись на нового противника у горы Кирека. Один из отрядов противника был отброшен, и можно было предполагать, что сзади, в укрепленных лагерях, находятся более крупные силы. 5 мая, утром, я выступил из своего лагеря на Макоти. Во время передвижения я страстно желал, чтобы неприятель избавил нас от атаки на его укрепленную позицию, и надеялся, что он выйдет из своих окопов и тогда бой развернется в открытом поле.

В 11 часов утра я прибыл к горе Кирека и отправился вперед к капитану Шульцу, занявшему своими патрулями несколько скалистых пещер в строевом лесу. Как раз когда я подходил, я получил донесение от одного соля (черного фельдфебеля), вернувшегося с патрульного обхода, что большие силы неприятеля двигаются развернутым порядком и должны сейчас появиться на близком расстоянии. Я дал знать об этом обер-лейтенанту Белю, только что подошедшему со своей ротой к отряду Шульца, и поручил ему в случае неприятельской атаки немедленно вступить в бой. Затем я вернулся назад и отдал приказ о движении наших следовавших сзади рот.

Между тем впереди завязался бой. Неприятель, наступая густыми стрелковыми цепями, быстро отбросил наши патрули, но затем, к своему большому удивлению, попал под сильный пулеметный огонь роты Беля и слегка отступил. Прибывший вслед затем отряд Геринга был немедленно направлен для обхода справа. Этим движением противник был совершенно застигнут врасплох и с крайне тяжелыми для себя потерями был отброшен.

Таким образом, после многих километров стремительного преследования мы подошли к неприятельским позициям. На нашем левом фланге, где были введены в дело две подошедшие последними роты, сражение неоднократно передвигалось с места на место, и мне было трудно отличить в кустарнике своих от противника. По этой причине прошло некоторое время, прежде чем я смог составить себе точную картину положения дел на этом фланге. Только донесение майора Краута, посланного мною туда, показало, что наш левый фланг при своем продвижении вперед попал на одной из прогалин под очень сильный огонь неприятеля и остановился. Контратака противника, которая почти достигла места расположения командования, могла поставить нас в очень тяжелое положение. Но, к нашему большому счастью, как раз в этот момент прибыл со своей ротой обер-лейтенант Бюксель отразил атаку.

Между тем на нашем правом фланге капитан Геринг убедился, что фронтальная атака неприятельских укреплений не имела никаких шансов на успех. Поэтому он приказал лейтенанту Мейеру обойти с сильным патрулем позицию противника, чтобы взять под огонь с тыла неприятельский миномет и, если возможно, захватить его. Это предприятие не удалось, так как неприятель совершенно неожиданно выдвинул новые резервные части, которые оказались в состоянии сдержать патруль Мейера. Таким образом, бой затих. К наступлению полной темноты мы находились в тесном соприкосновении с неприятелем. С обеих сторон изредка раздавались отдельные выстрелы.

Во время боя канцелярская работа - в Африке тоже приходилось писать, хотя и меньше, чем это обычно практикуется - прекращалась. Однако, и тут нельзя было обойтись без некоторого количества входящих бумаг, вроде жалоб и других неприятностей. С командирами рот я мог время от времени переговорить лично, для чего я их вызывал к себе. Сам я менял свою стоянку по возможности реже, чтобы избежать затруднений и досадных проволочек в доставке донесений. Пища готовилась в тылу, где также был устроен перевязочный пункт. Наш штаб получал тоже уже готовое продовольствие, которое доставлялось в боевую линию черными слугами.

Чтобы восстановить управление частями для дальнейшего ведения боя, войска были отведены назад и сосредоточены. Я нашел более целесообразным провести ночь в сосредоточенном положении с тем, чтобы иметь возможность возобновить сражение на следующий день и попытаться отрезать неприятеля от источника воды, который должен был находиться где-либо вне его лагеря.