Мои воспоминания. Под властью трех царей

Потомки Е.А. Нарышкиной также понимали ценность исторических свидетельств, касающихся истории России, и их значение для будущих поколений. Так, в 1917 г. сын Елизаветы Алексеевны К.А. Нарышкин, который по долгу службы составлял протокол отречения императора, понимая, что стал свидетелем рокового для России исторического события, и сознавая необходимость сохранить для потомков документальные свидетельства о нем, вместе с лицами из ближайшего окружения государя собирался «записать до малейших подробностей, чуть ли не по минутам, все то, что происходило за эти три дня». Как вспоминал флигель-адъютант А.А. Мордвинов, «Нарышкин записывал все подробно под нашу диктовку, хотел напечатать на пишущей машинке и дать это описание каждому из нас. Копии телеграмм главнокомандующих мы получили, наш общий дневник он переписать не успел»44. Кирилл Нарышкин успел написать историю отречения и передать матери, находящейся тогда в заточении в Александровском дворце. Дочь Е.А. Нарышкиной – графиня В.А. Татищева – в 1912 г. опубликовала записки своей бабки – графини Н.Ф. Нарышкиной, урожденной Ростопчиной – о событиях войны 1812 г.45 Внуки Елизаветы Алексеевны постарались сохранить для потомков свои воспоминания об исторических событиях в России, свидетелями которых им довелось быть: графиня И.Д. Татищева (в замужестве княгиня Голицына) оставила воспоминания о своей жизни в России до 1932 г.46, о трагических судьбах своих родственников и друзей, о своих жизненных испытаниях после революции 1917 г. (арестах и ссылке в Пермь, где состоялось ее знакомство с будущим мужем – князем Н.Э. Голицыным, о рождении в ссылке своих детей и отъезде в эмиграцию). Внук Елизаветы Алексеевны граф Н.Д. Татищев уже в ранней юности ощущал необходимость перемен. Он вспоминал: «Это было незадолго перед первой мировой войной. Мы жили тогда в Ярославле. Предпотопная Россия была больна, это ощущалось многими, и, как я теперь понимаю, люди тогда стремились не столько к свободе, сколько к равенству. <…> Может быть, как раз поэтому я и моя старшая сестра предугадывали, что очень скоро все вокруг развалится, падет прахом»47. Во время ссылки царя в Тобольск Николай Татищев в начале 1918 г. отправился с группой молодых офицеров в Сибирь освобождать императорскую семью, после этой неудавшейся попытки он вернулся в Петроград и был арестован вместе с отцом, чудом освободившись в январе 1919 г. из большевистской тюрьмы, отправился на фронт и летом 1919 г. присоединился к Белой армии, вместе с ней оказался в Крыму, а затем в эмиграции. Николай Татищев уже в 9 лет сочинял стихи, рассказы и вел дневник, а в эмиграции во Франции писал стихи и воспоминания в форме литературных эссе48. Будучи удивительно доброжелательным и отзывчивым на настоящий талант, он стал верным другом и душеприказчиком рано погибшего поэта Бориса Поплавского. Он (а затем и его дети) был хранителем архива поэта и публикатором его произведений. До конца жизни его не оставляла любовь к покинутой родине49, это чувство он передал и своим детям, которым пришлось выполнять миссию не только хранителей исторической памяти, но и спасителей культурного достояния России. Сыну Н.Д. Татищева – правнуку Е.А. Нарышкиной – Степану Николаевичу Татищеву довелось вернуться в Россию в качестве атташе по культуре при посольстве Франции в Москве, где он пробыл три года (с 1971 по 1974 г.). В 1971 г. он познакомился с вдовой О.Э. Мандельштама Надеждой Яковлевной и по ее просьбе, чтобы спасти архив поэта от конфискации советскими властями (как когда-то его прабабка спасала свои дневники и записки), в 1973 г. нелегально вывез его во Францию, пользуясь дипломатическим иммунитетом. Степан Николаевич выполнял весьма рискованные в то время поручения А.И. Солженицына: он нелегально переправлял в Россию запрещенные книги, журналы и деньги для политзаключенных, а из России – личные письма заключенных; помог вывезти на Запад остатки архива Солженицыных, за что был объявлен персоной нон грата и выслан из СССР. В последнее время многие из потомков Е.А. Нарышкиной вернулись в Россию, возвращаются на родину потерянные и неизвестные свидетельства современников об ушедшей России. Сама Е.А. Нарышкина своими воспоминаниями и дневниками много сделала для того, чтобы не ушла «в подземный мир Гекаты навсегда»50 память о прошлой России.

* * *

Представленный в настоящей книге корпус мемуарной прозы Е.А. Нарышкиной состоит из двух частей и приложений.

«Мои воспоминания» были напечатаны в начале 1907 г. в Петербурге в Государственной типографии, которая находилась в прямом подчинении Государственного совета.

Местом печати «Моих воспоминаний» Е.А. Нарышкина выбрала Государственную типографию не случайно: по-видимому, она изначально была настроена печатать книгу в наиболее надежной типографии, чтобы исключить несколько крайне нежелательных обстоятельств: во-первых, доступ к изданию посторонних лиц, а во-вторых, несанкционированную утечку из типографии части тиража или же незаконную печать «лишних» экземпляров.