Мои воспоминания. Под властью трех царей

Но возвратимся к моему детству. После умиротворения начали готовиться к избранию президента республики. Лето было удушливое, воздух в Париже испорчен миазмами человеческой крови, мы побледнели и утомились и были рады уехать в сентябре в Диепп, на морские купания. Морской воздух оживил нас. Я была в восторге от бушующего моря, разбивающего свои пенящиеся волны о скалы, и любила оглушительный рев моря при сильном ветре. Все общество сходилось на пляже, было много знакомых, и разумеется, толковали исключительно о политике. Вся Европа была охвачена пламенем революции. В Италии Король Карл Альберт воевал с австрийцами157. Мы встречали каждый день мать его, княгиню Монлеар, с которой мои родители много разговаривали. Это была высокая, полная женщина с мужским голосом и седыми усиками. Ее сопровождал всегда хромой и тщедушный муж ее, много ниже ее ростом. Она была по рождению эрцгерцогиней австрийской, и Monsieur Monl'eart158 состоял при ней в качестве слишком приближенного секретаря. Раз, во время одного свидания, находясь в опасности быть открытым, он бросился из окна ее комнаты и сломал себе ногу. Отсюда его хромота. Вследствие происшедшего скандала она вышла за него замуж; он получил титул князя, а она отрешилась от своего царственного сана и перешла в частную жизнь. Впоследствии, после ее смерти он женился на богатейшей англичанке159, которая желала красоваться его титулом, но он, взяв деньги, не удовлетворил ее тщеславию и держал ее на ноге морганатической супруги. Когда она умерла и он был обладателем всего ее богатства, уже в глубокой старости он женился в третий раз на ровеснице моей, одной из первых подруг моего детства, F'elicie de la Tremoille, несмотря на то что она годилась ему во внучки или в правнучки. Месяца через три он умер сам, оставив ей все свое состояние. Она надела легкий элегантный траур и стала жить широкой светской жизнью. Я была так возмущена ее поступком, что не хотела возобновить знакомства с ней и потеряла ее из виду. Из впечатлений Диеппа выдается поездка на развалины Ch^ateau d’Arques, где Генрих IV одержал одну из своих знаменитых побед160, после которой он писал герцогу Крильонскому: «Рends-toi, brave Сrillon; nous avons combattu `a Arques et tu n’y 'etais pas»161. День был дивный, чисто летний, мы долгое время плыли по реке в большой лодке, которой управляли гребцы. Река извивалась живописно между полями, лугами и лесами, меняя постоянно картину, мимо которой мы проходили. Я всегда была глубоко отзывчива к красотам природы и до сих пор чувствую отголосок восхищения этого дня. Старый замок стоял на горе, откуда открывался дивный вид. Мое воображение старалось представить себе героическую битву, как ее передают на картинах, и белый панаш162 Короля, ведущий своих воинов к победе. Он был тогда одним из моих исторических любимцев.

В следующем году Константин Васильевич нас оставил. Вспоминаю о нем с глубокой благодарностью. Он положил основательное начало нашим наукам, и главное, вселил в нас охоту учиться. Мне было десять лет, когда он уехал. Мы прошли с ним всю русскую грамматику и синтаксис, географию, которой я не любила, всю древнюю историю и средневековую до Магомета, русскую историю до Петра Великого и всю арифметику до кубических корней. Кроме того, имели первоначальные понятия о естественной истории, физике и ботанике. По-французски мы учились на курсах monsieur Colart, где французский язык был главным предметом, также преподавалась французская и всеобщая история и география и немного арифметики, что было только повторением того, что мы учили по-русски. Начиная в первом году с элементов языка, доходили постепенно на этих курсах до филологической законченности его. Метод был вполне научен. По смерти monsieur Colart, эти курсы перешли к репетитору нашему, товарищу его, monsieur R'emy. Когда мы впоследствии переехали жить в Петербург, то великая княгиня Елена Павловна расспрашивала мам'a про этот метод учения и так была заинтересована им и нашими тетрадями, которые она пожелала видеть, что поручила m-lle Troubat, находящейся в Париже, изучить системы их и других однородных учреждений, с целью устроить что-нибудь подобное в Петербурге. Тогда гимназии еще не существовали у нас. Известные курсы m-lle Troubat, хотя много разнились с парижскими, все-таки были устроены в подражание им163.