Мои воспоминания. Под властью трех царей

Великая княгиня Елена Павловна не предавалась бесплодному нытью. Ее живой ум и горячее сердце искали средства к уменьшению страданий. Узнав об ужасном состоянии наших военных госпиталей, она задумала окружить наших мучеников христианским культурным элементом взамен единственной помощи, имеющейся у них в лице грубых военных фельдшеров. Так зародилась Крестовоздвиженская община сестер милосердия279. Только при ее исключительно высоком положении и счастливом сочетании с ним ее широкого ума, при ее неутомимой энергии и стойкой воле удалось ей преодолеть все препятствия, которые она встретила на пути, главным образом со стороны военной администрации. Ближайшим ее советником и руководителем в этом деле был Николай Иванович Пирогов, а помощницей в исполнении ее предначертаний – ее фрейлина баронесса Раден. Этот первый почин деятельности сестер милосердия на театре войны уяснил необходимость присутствия женского элемента в тяжелые минуты народной жизни и получил широкое и блестящее развитие, справедливо прославившее русскую женщину. Переносясь в эту, уже отдаленную от нас, эпоху, я поражаюсь той огромной эволюции в идеях, совершившейся за этот промежуток времени, а в данном случае в сфере столь естественной для женщины, как оказание помощи ближним. Двоюродный брат моей матери, князь Александр Владимирович Голицын, находился со своим полком на войне. Его молодая жена280, узнав о формировании отрядов крестовоздвиженских сестер, обратилась к великой княгине за разрешением присоединиться к ним. Действительно, после обычного испытания она отправилась в качестве сестры и проработала в Севастополе до конца. Надо было слышать все вопли негодования, вызванные в обществе ее поступком. Находили его неприличным, упрекали ее за то, что она бросила «un devoir direct»281, гоняясь за приключениями. Надо сказать, что этот пресловутый devoir состоял в ухаживании за своей belle-m'ere282, больной в течение 20 лет хроническим ревматизмом, окруженной в своем доме нежным попечением дочери283 и уходом целого сонма разных компаньонок. Детей же у молодой княгини не было, вследствие чего, получив согласие своего мужа, она считала себя вправе располагать несколькими месяцами своей жизни. Но не так судило общество и, к удивлению моему, много очень достойных, добрых и религиозных членов семьи. Когда она воротилась, о ней говорили как о женщине, совершившей проступок. Она не отвечала и не оправдывалась, только иногда приговаривала: «Позор мой – крест мой». Я должна сказать, что мать моя не присоединяла своего голоса к общему гвалту и даже помогла ей завязать необходимые для нее сношения с Михайловским дворцом. Я же возмущалась ее преследователями и считала ее за героиню. Теперь трудно поверить, что такое обычное явление, как вступление в ряды сестер милосердия, могло вызвать подобный протест. В идеях совершается прогрессивная эволюция, а жизнь человека есть воплощение его идей; вот почему так важна строгая проверка источника этих руководящих идей и освещение их не временным, но вечным мировоззрением.