Мои воспоминания (в пяти книгах, с илл.)

% ...книга о чудесном нашем художнике Д. Г. Левицком...— «Русская живопись в XV1I1 веке», т. 1. Д. Г. Левицкий. 1735—1822. Составил С. П. Дягилев [СПб., 1902]. Дягилев «дважды публиковал в газетах обращение ко всем лицам, обладавшим произведениями Левицкого, с просьбой сообщить все то, что они знают об этих вещах. Кроме того, он разослал не менее шестисот писем, содержащих ту же просьбу, к начальникам губерний и губернским и уездным предводителям. Дягилев получил около пятидесяти ответов, которые дали ему богатый материал для пополнения списка работ Левицкого... Каждое название, включенное в список, снабжено... историей произведения, обстоятельствами его создания и т. п., а также зачастую соображениями о его достоверности. Большинство из этих соображений не утеряло своей ценности до сих пор» (Гершензон-Чегодаева Я. Дмитрий Григорьевич Левицкий. М., 1964, с. 20). К списку работ художника приложены подробнейшие биографии лиц, изображенных на портретах.

8„.нелепый порядок в размещении таблиц...— Последовательность расположения таб

лиц действительно не подчинена какому-либо принципу — хронологическому, со

словному или тематическому. Альбом открывается портретами Екатерины II, Пав

ла 1 и Александра I, но следующие за ними великокняжеские портреты переме

жаются портретами отца и брата художника, портреты смолянок разрознены,

портреты позже написанные, чередуются с более ранними, портреты лиц установ

ленных — с портретами неизвестных лиц.

* ...меня огорчало, что я многих... симпатичных людей обидел! — Нелицеприятных характеристик и определений в книге А. Н. Бенуа «История русской живописи в 19 веке» (СПб., 1902) было немало. Внимание прессы было занято главным образом обсуждением критического разбора творчества Репина и будто бы противостоявшим ему приязненным отзывом о Баксте. Однако не меньше поводов для обид могли дать характеристики Бакста и Сомова. А. Н. Бенуа писал: «В былое время «золотые руки» Бакста нашли бы применение. Он не стыдился бы посвящать себя тому, к чему он, в сущности, призван... был бы декоратором, ювелиром...— мелким, но интересным и истинным художником... Его не смущало бы желание тягаться с Менцелем...» (намек на неудавшееся полотно Бакста «Въезд адмирала Авелана в Париж»), И далее — «Сомов не может считаться великим живописцем. Его искусство... слишком специфического оттенка. Оно не захватывает широкого круга идей, не дает мощных, укрепляющих и поднимающих дух образов. Рядом с безусловно великими произведениями живописи оно покажется, пожалуй, мел-

. ким, во всяком случае, болезненным, слишком изнеженно тонким... Сомов покажется хилым ребенком» (с. 268, 273).

691

Примечания IV, 42

ф

...я... создал нечто... вроде основы...— А, Н. Бенуа не упоминает в числе лиц, высказавших одобрение его книге, имени С. П. Дягилева. Однако «характер известного события» придал ее выходу как раз его развернутый отзыв в журнале «Мир искусства». В конце статьи С. П. Дягилев отметил: «Заслуга... работы чрезвычайна». Бенуа «первый расчистил авгиевы конюшни нашей живописи и дал руководящую нить, с которой не рискуешь сбиться с настоящего пути». (По существу, A. TI. Бенуа перефразировал в воспоминаниях эту мысль). Оценка, данная С. П. Дягилевым самому автору книги, представляла в 1902 г. первое обобщающее определение роли Бенуа в художественном процессе конца XIX — начала XX в. Ои писал: «Влияние Бенуа на жизнь современного русского искусства несравненно больше, чем кажется на первый взгляд... не будь влияния Бенуа па всю ту среду, из которой появились Сомов, Лансере, Бакст, Браз, Малявин и даже Серов,— не будь, повторяю я, этого влияния, все эти художники никогда не сплотились бы и брели каждый своей дорогой» («По поводу книги Бенуа «История русской живописи в XIX веке», часть П.— «Мир искусства», 1902, № 11, с. 44, 39).

Глава 42

РОЖДЕНИЕ СЫНА. И. М, СТЕПАНОВ.

ЛЕТО 1901 Г. В ОРАНИЕНБАУМЕ. ГЕРЦОГИ МЕКЛЕНБУРГСКИЕ.

ПРИНЦЕССА АЛЬТЕНБУРГСКАЯ

1.„дом... принадлежал... Державину.— Дом на Фонтанке (Набережная Фонтанки, 118)

был куплен Г. Р. Державиным в 1791 г. Уже начатое строительство продолжил его

друг — архитектор Н. А. Львов: главный корпус дома был расширен, пристроены

боковые корпуса, двор опоясан галереями из свободно стоящих колонн, такие же

галереи соединяли флигели на набережной; за домом был разбит сад с прудами,

мостиками, оеседками. С 1846 г. владельцем участка стала Римско-католическая ду

ховная коллегия, для нужд которой дом и флигели были перестроены архитекто

ром А. М. Гориостаевьш. Менее всего пострадал при реконструкциях садовый фасад

дома, тогда как ооковые корпуса были надстроены дважды, что изменило общий

характер архитектуры дома.

2Этому хорошему человеку я должен посвятить...— Степанову Ивану Михайловичу