Мой возлюбленный враг (СИ)

Ого, так он еще и шутить умеет? Неожиданно!

Макс рассмеялся, да и мастер Эж позволил себе улыбку. Его настроение явно улучшилось с тех пор, как приехал внук. Интересно, как были бы рады родители моему возвращению?

Дальше каждый занимался своими делами. Эжелион погрузился в работу, советуясь с внуком и немного поучая его. Тот был рад впитывать новые знания и часто улыбался. Я крутилась где-то поблизости, то принося чай, то слушая их рассказы и изредка вступая в беседу.

На самом деле я просто любовалась таким домашним и уютным Максом. Мы с ним переглядывались, когда дед этого не замечал, или случайно дотрагивались друг от друга. Я пыталась поскорее освободиться от телесного контакта, а Макс задерживал меня на секунду-другую.

Несколько раз я ловила на себе задумчивые взоры мастера Эжа, но он не любил распространяться о своих личных наблюдениях. Цвет глаз не всегда говорит о многом, мало ли, двое молодых людей приглянулись друг другу, с кем не бывает?

Вечером, приняв душ, я не нанесла на кожу мазь, надеясь, что моя кожа спокойно перенесет палящие лучи, и отправилась в беседку, где меня у костра ждали мастер Эж и его внук. Мы разговаривали и ели жаренное на огне мясо. Куратор рассказывал очередную веселую историю своей юности, и мы с Максом, переглядываясь, смеялись.

— Ты не хочешь шоколада? — спросил Макс неожиданно.

— Да, я сейчас принесу, — кивнула я, но фаэрт, взяв меня за руку, усадил обратно на качели.

— Не нужно. Я сам схожу за ними.

Он ушел, и повисла неловкая пауза. Мастер Эж смотрел на меня с хитринкой. На моих щеках вспыхнул румянец, но я списала это на жар от костра. Задумавшись, я не сразу услышала голос куратора:

— Ты очень похожа на мою жену. Не внешне, конечно, а своим характером. Она тоже никогда не надоедала, не стремилась быть в центре внимания, а была тихой и при этом отважной девушкой. Она умела создавать уют и тепло вокруг себя, не покоряя мир своей красотой, а просто озаряя его своим существованием. Я тянулся к ней всей душой, но так боялся признаться в своих чувствах, что практически потерял её. А она ждала и любила только меня.

— Как хорошо, что я совсем на тебя не похож, — прокомментировал Макс, вернувшись из дома с двумя кружками шоколада.

Я смутилась его фразе, имеющей двоякий смысл, и приняла из рук фаэрта одну из кружек, обхватив белый фарфор руками.

— Просто вы, молодежь нынешнего поколения, не умеете скрывать своих чувств. Все у вас на поверхности.

— Может, это и так, но вряд ли во времена вашей молодости было по-другому, — не согласилась я, отпив шоколада. — Ваш дед тоже наверняка видел ваши чувства и делал определенные выводы, но вы об этом не знали. А влюбленные имеют свойство слепнуть от любви.

— Тебя уделали, дед, — с усмешкой прокомментировал Макс и поднялся, чтобы сорвать с дерева несколько плодов литтеллы. — Филисити, не хочешь попробовать местную экзотику?

— Ты предлагаешь мне её? Она же горькая, — поморщилась я и отпила шоколад.

Макс усмехнулся, повертел в руке зеленый плод и нанизал его на тонкие металлические прутья, после чего поднес их к костру. Языки пламени не доставали до фруктов, но отдавали им свой жар.

— Просто ты не знаешь рецепт приготовления, — задумчиво произнес Макс, переворачивая прутья другой стороной. — Знаешь, я очень люблю этот фрукт. Он необычен тем, что не дается в руки обычному обывателю. Ему нужна забота и внимание, тогда при ближнем рассмотрении можно разгадать его секрет и полюбить. Но того, кто проявил терпение при его взращивании и применении, он отблагодарит прекрасным вкусом и ароматом.

В воздухе запахло карамелью. Зеленые фрукты приобрели коричневый оттенок, сочась, и Макс, протерев два фрукта, положил их на тарелку и передал мне.

— Спасибо, — поблагодарила я Макса, приняв тарелку и взяв в руки десертную ложку.

Первый кусочек я съела с опаской, хотя аромат шел потрясающий. Но стоило мне вкусить запеченный фрукт, как я уже принялась отламывать ложкой второй кусочек. Слаще, чем конфеты! Видимо, вся горечь ушла вместе с соком!

— М-м, как вкусно! Я не ожидала такого!

— Рад слышать, — ответил Макс и добавил: — Лиса, ты напоминаешь мне Литтеллу. Ты никогда не подпустишь к себе чужих людей, зато с родными будешь ласковой и нежной.

Мы смотрели друг на друга неотрывно. Наверное, во всем виноват отсвет костра, но глаза Макса стали практически алыми. Даже вкус литтеллы потерял свою сладость по сравнению с океаном чувств в глазах фаэрта.

— Макс… — смущенно начала я, но меня перебил куратор.

— Вот нет у вас уважения к философским умозаключениям старших! — с усмешкой воскликнул куратор, поднимаясь со своего места.

Это он так решил дать нам знать, что уходит?

— Стоит делать разграничение между философскими умозаключениями и старческим бубнежем, — подмигнул ему Макс и улыбнулся, сев рядом со мной.

— Дай мне радость поучить новое поколение, как это делал мой дед, — рассмеялся мастер Эж и погрозил внуку пальцем. — Я в твоем возрасте не был так резок в своих высказываниях.

— О, ну вот это уже особенность нашего поколения, — переглянувшись с Максом, отозвалась я.