Мой возлюбленный враг (СИ)

Его совсем не удивляет, что какие-то незнакомые девицы выцеловывают его изображения? Меня это жутко раздражает!

— Я предпочитаю целовать реального Макса, а не электронного, — честно призналась я. — К тому же у меня есть неоспоримое преимущество: в отличие от них, у меня существует на то полное право.

Макс рассмеялся, чуть не подавившись кофе.

— Но ведь меня сейчас нет рядом, неужели совсем-совсем не было тяги поцеловать даже мое изображение?

— Знаешь, в тот момент я об этом не думала. Мои мысли были менее радужными, а именно: в голове созревал план с участием гильотины и моей соседки, которая с завидной уверенностью утверждает о вашей свадьбе!

— Лиса, неужели это ревность? — со счастливым огоньком в глазах спросил фаэрт. — И почему из всех девушек конфедерации я влюбился именно в ту, которая не развешивает мои портреты по периметру комнаты?

— Мне кажется, это не вопрос, а причинно-следственная связь, — уверила его я, радостно улыбнувшись. — Макс, мне пора идти на строевую. Люблю тебя.

— И я тебя.

Я отключилась и прижала к себе коммуникатор. Странно, но произносить эти заветные слова по голосвязи было намного проще, чем в реальности. Почему же в сети мы всегда более раскованы и смелы, а в настоящей жизни нас тисками сжимают наши комплексы и страхи?

Трехнедельное отсутствие физической нагрузки сказалось на моем здоровье в самом прямом смысле: Форхат-онг от души погонял меня по плацу, придавая ускорения своим хвостом. Мне оставалось недовольно ворчать и увеличивать скорость.

А вот на лекции декан сообщил нам интересные новости. Со второго курса появляются дневные и ночные дежурства в общежитии и корпусах на каждом этаже. Раньше я замечала парней, стоящих у стойки, но никогда не проецировала их опыт на себя, выходит, и мне придется быть таким же неподвижным истуканом.

— Господин Заолини, — обратилась я к мейссору, подняв руку. Тот позволил мне продолжить. — Скажите, а мне тоже придется быть дежурной?

— Разумеется, курсантка МакКаст. Или надеялись отлынивать от работы? Увы, условия для всех одинаковые. Между прочим, я знаю многих женщин — военных летчиц.

— О, мне это определенно льстит, — улыбнулась я, и Пирот-онг наградил меня тяжелым взглядом.

— Вам это льстит, а мне приходится с этим работать, — огорошил декан своим ответом, вызвав дикий хохот у моих однокурсников.

Я поджала губы и более рот на паре декана не открывала.

Учеба быстро вошла для меня в привычную колею: учеба, плац, наряды. Будни скрашивали друзья и разговоры с Максом. Его не было рядом, но казалось, что он заполонил мою жизнь. Его любовь незримой тенью следовала за мной.

Сегодня ночью мне выпало мое первое дежурство на первом этаже общежития. Было очень трудно не заснуть, но под утро я все равно клевала носом. Этим и воспользовался старшекурсник, который, оглядев меня с ног до головы, принялся отчитывать.

— И кто так стоит? Где осанка? А ну выпрямилась! Почему не отдаешь честь при виде старшего по званию? Лычки видишь?

Стиснув зубы, я приложила два пальца к виску и выпрямилась, но этого старшекурснику оказалось недостаточно.

— Ну кто тебя так учил честь отдавать, а? Пальцы криво держишь. Чего смотришь на меня? — нахмурившись, спросил он. Я же смотрела не на него, а за его спину, где, скрестив руки на груди, стоял фейссор. — Почему не отвечаешь старшему по званию, когда тебя спрашивают?!

— Действительно, Филисити, как нехорошо получается, — со смешком отозвался комендант, и старшекурсник развернулся на пятках, приложив два пальца к виску.

— Доброго утра, господин фейссор!

Роасан смерил его недовольным взглядом.

— В мой кабинет, курсант!

— Есть, господин!

Ортанг-онг подмигнул мне и, насвистывая веселый мотивчик, пошел вслед за курсантом, оставив меня в полном недоумении. Кажется, в этот раз я останусь без наряда вне очереди!

7

К дежурству я быстро привыкла и научилась дремать стоя, а соседку вовсе перестала замечать, даже её вечерний обряд «целования кумира», как прозвала его я, оказался вполне забавным на сон грядущий. Но эти фотоснимки Макса, развешанные по комнате, заставляли меня скучать по нему еще больше.

Прошло уже более трех месяцев, а для влюбленных это большой срок. Эштон порой замечал мой тоскующий взгляд, но не спрашивал, как и сейчас. Он сидел в моей комнате и просто наблюдал за мной, как я учила аэродинамику.

На панели раздался звонок, после чего я открыла дверь и пропустила Аста-Аза. Он оглянулся по сторонам в поисках моей соседке. Той в комнате не было, поэтому азеанец облегченно выдохнул.

— Как хорошо, что её нет! Совсем она меня затюкала, я уже боюсь заходить в эту комнату.

— Ага, — подтвердил Эштон и добавил доверительным тоном: — Вот поэтому я вовсе не выхожу отсюда, не пустит ведь!

Аста-Аз рассмеялся, а я хихикнула. В последнее время Корресса сильно наезжает на моих друзей. Они аргументируют это привлечением внимания с её стороны, я же считаю, что в чем-то она права. Эштон почти не выходит из моей комнаты, будто действительно боится, что его потом не пустят!