Мой возлюбленный враг (СИ)

— Решение нужно принимать быстрее, на хвосте корабли конфедерации, — поторопил пилот.

— Если крылья даны от рождения, то она даже в первый раз корабль состыкует, — посмотрев на меня в упор, приободрил Данс. — Я буду рядом и если что смогу подсказать. На таких кораблях летала? Систему знаешь?

— В прошлый раз была практика именно на таком судне, — ответила я спокойно.

В кресло второго пилота сел тот молоденький мальчик, который если что примет на себя пилотирование. Но я была уверена, что у меня получится. Еще двое мужчин сели этажом ниже за оружейные штурвалы, с помощью которых они будут отстреливать астероиды, уйти от которых не удастся.

Когда я сажусь за штурвал, то будто попадаю в другое пространство — реальность перестает существовать, останемся лишь я и свобода действий. Вот так и сейчас. Данс практически не вмешивался, лишь пару раз экспрессивно напомнил мне, что мозги у меня находятся в голове, а не… в другом месте.

Опыта мне явно не хватало, но мне на руку сыграло то, что я хорошо чувствовала габариты корабля — всё-таки месяц преддипломной практики не прошел просто так, и я выучила данную модель вдоль и поперек, привыкнув к ней.

— Ближайшая точка для гиперпрыжка найдена и передана в систему навигации, — отрапортовал второй пилот, и я быстро перевела данные, уверенно направляя корабль в точку перелета.

Когда мы оказались в другой системе, я наконец смогла спокойно выдохнуть, а вот Макс, наоборот, развел бурную деятельность. Отдавал команды и координировал дальнейшие действия. Нам необходимо было высадиться на их базе на одной из планет и сменить корабль.

Встав из-за штурвала, я побрела в каюту. Мне еще много о чем нужно было подумать. Первое — переосмыслить свою жизнь, ведь теперь выяснилось, что я наследница целой империи. Второе — решить, как мне относиться к Максу. Попытаться забыть или продолжать ненавидеть?

Ненависть сжигает меня изнутри, но и забыть я его не могу. Легче простить и продолжить безумно любить.

8

Мы с Эштоном много разговаривали, когда у него выпадало свободное время. Он рассказывал мне о своем детстве, родителях и о том, как они сильно ждали моего рождения. Я плакала, но все равно с улыбкой продолжала слушать обретенного брата.

Эштон много с кем общался. Оказалось, что оппозиционеров очень много во многих системах, и все они поддерживали истинного наследника. Естественного, громогласно о себе Эш, точнее, Фималион, не заявлял, но нужные люди уже обо всем знали.

Я увидела брата в его настоящем виде. Он снял вживленные под кожу импланты, возвращая естественную форму лица. И если и раньше в нашей внешности была схожесть, то теперь она увеличилась как минимум вдвое. И таким он казался более естественным.

Практически все дни до коронации мы провели в дороге. С Максом мы часто сталкивались случайно в коридоре, отлетая друг от друга, как ошпаренные. Я не понимала наших отношений. Я не чувствовала от него негатива, скорее… обиду.

Но за что? Это я должна обижаться на него и ненавидеть всем сердцем!

Не могу. Не могу его ненавидеть, ведь моя любовь всепоглощающа — она служит абсорбентом негативных эмоций.

На Фаэр мы летели на отдельном корабле в составе шести человек: Данс с Марго, которые, оказывается, вновь поженились, Сотар-онг, Макс и мы с братом. Сегодня, в день прилета, Лимаксион неожиданно зашел ко мне в каюту.

Я поднялась с кровати и подошла к нему, желая выслушать его и скорее выпроводить. Фаэрт пробежался взглядом по моей фигуре, подал мне пластиковую карточку и резко отвернулся.

— Это новые документы.

Вставив карточку в выемку на коммуникаторе, я прочитала измененные данные — теперь в графе имени и фамилии значилась Филисити Оджифаэрс. Как необычно звучит. А ведь я мечтала носить эту фамилию.

— Мы потом развестись сможем? — как можно более спокойным голосом осведомилась я.

— Если ты не забыла, то мы уже никогда не разведемся, — напомнил мне Макс и многозначительно посмотрел на меня.

Против моей воли к щекам прилила кровь, и я вспомнила наше слияние под водопадом. Его поцелуи, шепот, слова. Все казалось таким настоящим и прочным.

— И что ты предлагаешь? — едко спросила я, приподняв брови.

Он не ответил. Вместо этого подхватил меня под мышки и прижал к стене, нависнув сверху. Я вцепилась в его плечи, чтобы не упасть и облизала губы. Это было моей ошибкой, словно призывающей мужа к решительным действиям.

Макс, переместив руки на мои ягодицы, резко наклонился и поцеловал. Настолько яростно, словно выплескивал свою обиду, что я расплакалась. Я ответила на поцелуй, несмотря на слезы, текшие по щекам.

Больно, как же больно. Почему жизнь к нам так несправедлива? Может, если бы я тогда в запале ссоры не сказала, что ненавижу его, он бы и не попытался меня убить. Он фаэрт, а они выше всего ценят семью. Вероятно, он решил, что я предала его чувства, и попытался убить меня?

У меня и раньше возникала эта догадка, только я не желала давать ей жизнь, словно недостойной. Мне было легче и проще ненавидеть Макса, чем позволять сомнениям и самобичеванию погубить меня изнутри.