Мой враг, моя любимая

Я споткнулась, пробежала по инерции еще несколько шагов и замерла.

Мой дядя с корзиной в руках стоял по колено в бурном потоке. Судя по недовольной физиономии, его застали врасплох. Я тихонько заскулила от ужаса. Знала, какие там, на дне, скользкие камни. Сама ведь не раз падала по неосторожности. А у дяди подагра и слабые ноги. Удивительно, что он вообще держал равновесие. И течение… оно могло унести беспомощного ребенка в два счета. Вот почему Ивар боялся даже шелохнуться, чтобы не спровоцировать похитителя.

Коля топтался по другую сторону от моего дяди и нервно перехватывал рукоять пистолета.

— Отдайте, пожалуйста! — взмолилась я, не зная, что еще предпринять.

— Ах, Майя! — лицо дяди озарилось радостью. — Пришла посмотреть, что я сделаю с твоим отродьем, дорогая?

Меня охватило ощущение дежавю.

— Я не Майя, а Кира. И пожалуйста, верните мне моего ребенка. Она вот-вот проснется.

— Не надо было тебе ее рожать, не надо было, — затряс он головой. — Коля — мой. Илья — мой. А эти — не мои.

— Что ты сказал? — напрягся мой старший брат.

— Коленька, сынок, — заулыбался дядя, — не в того целишься. Вон в него надо. Вон.

Он вскинул руку, чтобы ткнуть указательным пальцем в Ивара, и из-за этого едва не потерял равновесие. Я прижала ладони к лицу в безмолвном крике, наблюдая, как днище корзины качается в опасной близости от воды.

— Какой он тебе сынок? — рявкнул отец, который только теперь успел к месту событий.

При его появлении лицо дяди исказилось злобной гримасой.

— А ты что думал? Думал, это тебе повезло? Думал, Майя тебя любила? Нет! Это мне повезло! Я стал у нее первым! И последним! Я! — он стукнул себя в грудь кулаком. — Ты трахал мою жену!

— Майя была моей женой. До самой своей смерти.

— Но рожала детей мне! Мне! — дядя вдруг выхватил из-за пояса пистолет. — И теперь, раз ты все узнал, я сделаю то, что давно хотелось. — Он встряхнул корзинкой, и оттуда послышалось слабое хныкание. — Утоплю звереныша. Убью предательницу.

Я не успела даже отреагировать, когда дуло пистолета уставилось на меня. Все внимание было приковано к корзине, которую дядя вот-вот готовился выбросить в реку. Там же мой ребенок!

Сбоку почувствовалось какое-то движение.

Выстрел.

Еще выстрел.

С диким воплем я увидела, как на землю передо мной, истекая кровью, падает Ивар, а Коля, отбрасывая в сторону пистолет, мчится к тому месту, где рухнуло в воду тело дяди.

Корзинка, покачиваясь, плывет на волнах…

Я оседаю рядом с мужем.

Мы лежим лицом друг к другу. Из его рта идет кровь, но он улыбается.

Ивар всегда улыбался только мне.

Он гладит меня по щеке, и его ладонь мокрая.

Мой муж не может умереть.

То есть, он может, конечно…

И мой дядя уже стрелял в него однажды в далеком прошлом.

Какими пулями был заряжен этот пистолет?

В ушах звенит.

Возле моей головы падает корзинка. Она мокрая и пустая.

Коля наклоняется и тормошит меня.

В его руках возмущенно молотит ручками воздух моя дочь.

Каждый из нас был по-своему шокирован случившимся. Ивару предстояло осознать факт, что мой отец, которого он всю жизнь считал убийцей, на самом деле спас ему жизнь. Мы с Костиком были вынуждены привыкать к мысли, что старшие братья родные нам лишь по матери. Илья с Николаем никак не могли поверить, что их отцом оказался тот, кого считали дядей.

Но сильнее всех потрясение испытал, конечно, папа. Комнату дяди обыскали и нашли там несколько маминых вещей, сохраненных на память. Образ святой и неповторимой Майи рассыпался на глазах. Никто не мог объяснить, что толкнуло ее на интимную связь с братом мужа. Эту тайну и она, и мой дядя унесли в могилу. А у папы после стольких лет преклонения перед светлой памятью жены просто-напросто разбилось сердце. Мы утешали его, как могли, но было заметно, что отец потерял интерес к происходящему и замкнулся в себе.

Удивительнее всего для меня стала реакция старого однорукого охотника. Узнав о чудесном спасении малышки, он как будто растерял последние сомнения и признал для себя мою дочь. Положив ребенка в сгиб здоровой руки сюсюкался и агукал, отгоняя меня под предлогом того, что нужно отдыхать. Никогда бы не подумала, что суровый охотник-одиночка может стать такой трепетной нянькой для ребенка, чьим отцом считался лекхе.

С остальными членами семьи разговор не клеился. Сесть за стол переговоров оказалось непросто для обеих сторон. Мы с Иваром устроились по одну сторону, а трое моих братьев и отец — по другую. В гостиной стало тихо.

— Может, ты передумаешь и останешься, Кира? — нарушил молчание Коля. — Подумай, что тебя ждет дальше, сестренка? Ты можешь сильно пожалеть об опрометчивом поступке.

— Я знаю, что меня ждет, — ответила я, — уже рассказывала папе. Все видела своими глазами. Знакома и с плохим, и с хорошим. Но я сделала свой выбор.

Под столом Ивар пожал мне руку в знак поддержки.

Братья переглянулись.

— Тогда брак должен быть заключен официально, — на правах старшего продолжил Коля. — Мы не позволим тебе считаться приживалкой.

— Больше всего на свете я мечтаю, чтобы ты, наконец, отдал моей жене паспорт, и я смог жениться на ней второй раз! — процедил Ивар.