Мой враг, моя любимая

— Нет, Кира. Пойми меня. Нет. Я не отпущу тебя. Не так скоро, как ты хочешь.

Я ахнула, когда Ивар поднял меня и закинул мои ноги себе на талию. Его руки проникли под мои бедра, раздвигая пальцами складки. Я закричала снова, чувствуя, как плотно он входит в меня.

И очень медленно. Безумно медленно.

Только спустя пару мгновений сообразила, что руки Ивара по-прежнему поддерживают меня снизу, а это я сама под воздействием веса опускаюсь на него.

— Тебе больно? — встревоженно спросил он, пытаясь что-то прочесть в выражении моего лица.

Я не знала, как описать это ощущение, и только пожала плечами. Решила приподняться, чтобы снизить давление. Ивар поморщился и прохрипел:

— Пожалуйста… не надо… двигаться. Ты такая… тесная.

— Пожалуйста… — эхом отозвалась я. — Отпусти…

— Не могу, — он коротко простонал сквозь зубы, — я безумно хочу тебя… хотел сразу, как увидел…

Ивар убрал руки, поддерживающие меня, и я плавно съехала по его стволу вниз.

До упора.

Внутри что-то щелкнуло. Я сжалась, ожидая ужасной разрывающей боли, но ее не было. Только стало горячо и мокро. Глаза у Ивара закатились. Вцепившись в его плечи, я оцепенела, разглядывая искаженное страстью лицо. Почувствовала, как он пульсирует во мне. Это ужасно заводило. Я стала сама не своя, вбирая в себя его экстаз.

Ивар приподнял меня и снова опустил на себя, издав глухое рычание. Я не чувствовала какого-то безумного удовольствия… вообще ничего не чувствовала, но он… его надо было видеть. В этот момент я казалась себе невероятно привлекательной и могущественной, потому что каждое, даже самое крохотное движение заставляло Ивара дрожать, рычать по-звериному и крепче сжимать мои бедра.

— Это то, чего ты так хотел? — решилась спросить я.

— О боже, Кира! — он выгнулся, откинув голову и вдавливая меня в стену. — Прости, малыш, я не могу уже сопротивляться.

Его разгоряченный вид сводил с ума. Ивар погружался в меня все быстрее и яростнее. Моя спина болела от ударов о стену, но это больше не волновало никого из нас. Поддавшись порыву, я обхватила его лицо ладонями и сама начала целовать. Так казалось правильным в тот момент. Ивар коротко стонал в мои губы, его веки дрожали, и под ними виднелись только белки глаз.

— Ты — лучшая… — бессвязно пробормотал он, — из всех… никогда…

По телу Ивара прошла судорога, и я ощутила, как он горячими толчками изливается в меня. Я вобрала в себя каждую секунду его невыносимого наслаждения. Смотрела в его глаза, пока он кончал. И поняла, что мы теперь неразрывно связаны. К лучшему или к худшему? Я не знала.

Сердце Ивара бешено колотилось, когда он осторожно спустил мои ноги на пол и выпрямился. Я едва могла стоять и прислонилась к стенке. Уперевшись руками по обе стороны от меня, Ивар продолжил поцелуи, но его губы то и дело растягивались в улыбке. Я пробежалась пальцами по волосам на его затылке, сама не зная, зачем дарю ему эту ласку.

— Ты устала, моя маленькая охотница?

В горле пересохло, и я только кивнула. Тогда Ивар подхватил меня на руки и бережно отнес на кровать. Я распласталась на прохладном покрывале, ощущая, как горит каждая клеточка тела. Закрыла глаза, слушая, как он пошел в ванную комнату, и незаметно начала проваливаться в сон. Вздрогнула, когда к горячей коже между бедер прикоснулось что-то мокрое и прохладное. Встрепенулась.

— Тише, — Ивар, склонившийся надо мной, усмехнулся, — я просто тебя вытру.

Я откинулась на постели, позволяя ему делать со мной то, что хочет. Какая уже разница? Все случилось, как он и планировал. Обо всех проблемах и своем бедственном положении я подумаю завтра. А пока… хотелось лишь, чтобы он лег рядом, обнял и прижал к себе.

Ивар так и сделал. Он выключил свет в комнате, заботливо укрыл нас и устроился, заключив меня в свои объятия.

Но перед этим он застегнул на моих запястьях кандалы.

Они по-прежнему оттягивали руки, когда кто-то грубо толкнул меня в плечо, а над ухом раздался громкий голос:

— Хватит валяться, как на курорте!

Я открыла глаза и рывком села, прижимая одеяло к груди. Надо мной, уперев руки в бока, стояла та самая девушка, о которой мы с Иваром говорили вчера. Мила, кажется. Теперь, с близкого расстояния, я обратила внимание, что разрезом и формой глаз она очень походит на Лекса. Кое-что стало понятнее.

Всем видом Мила показывала недружелюбие и даже враждебность. Ее брови были нахмурены, и вся она походила на разъяренную кошку, готовую броситься. В поисках защиты я повернула голову на ту сторону постели, где рядом со мной засыпал Ивар.

Пусто.

— Где Ивар?

— Он уехал, — прошипела Мила, — еще рано утром. И тебе хватит тут разлеживаться.

Уехал? И бросил одну в поселении, где каждый меня ненавидит? Оставил на растерзание моим врагам? Я почувствовала, что замерзаю, и этот холод идет изнутри. А что еще следовало ожидать? Что в благодарность за мою девственность он назначит меня почетной гостьей, а то и вовсе отвезет обратно к отцу с тысячей извинений?