Мой враг, моя любимая

Я ощутила себя такой беспомощной, как никогда прежде. Могла, конечно, наплевать на все угрозы «красноповязочника» и начать доказывать правоту, но его подлая натура заставляла прикусить язык. Что если он на самом деле отомстит невинным людям? Разве Мила еще недостаточно настрадалась? А Никитка? Если Виктору хватило наглости выкрасть меня из ночного клуба, что помешает ему выкрутиться и теперь, а потом нанести еще больший удар? Он прав, Ивару будет тяжело пережить такую беду.

Чужая незнакомая обстановка сбивала с толку. Если в клане Седого я хотя бы знала правила игры, так как выросла в подобном окружении, то здесь напоминала себе человека, оказавшегося в темной комнате с завязанными глазами и вынужденного искать выход наощупь.

— Желтый билет? — спросил постовой.

— При себе не имеет, — отозвался Виктор.

— Приписка к какому-то району?

— Не признается.

Я потянулась к груди, нащупывая цепочку. Если ненароком показать пулю, то, возможно, это привлекло бы внимание постового. И я оказалась бы не виновата в том, что появились вопросы.

Но затем я похолодела. Мой символ принадлежности клану остался у Ивара! Я сама отдала ему пулю на хранение и не успела вернуть обратно. И осталась без самого главного доказательства.

Виктор схватил меня за руку и показал обожженное запястье постовому.

— Вот смотри. Первая категория социально опасных. Пометь, чтобы не снимали. Очень агрессивная.

Тот кивнул и черкнул что-то в журнале. План Виктора все больше поражал коварством. Я выдернула руку и обругала его самыми последними словами.

— Агрессивная и очень изворотливая, — с полуулыбкой заметил Виктор. — Втроем еле заломали. Только с браслетом и ослабла.

Постовой невольным жестом коснулся свободной рукой пистолета на поясе. Поверил в опасность. Была б возможность, я бы разорвала Виктору глотку зубами — настолько мощный порыв ненависти испытала. Но что могла сделать в тот момент? Верзилы стояли по бокам, а от моего молчания зависела жизнь других людей.

— Имя? — вернулся к делу постовой.

— Настоящее имя вряд ли скажет. Пометь как Маша Иванова, — еще больше обнажил мелкие желтые зубы лекхе.

— Серьезно? — фыркнул постовой. — У нас уже тридцать Маш Ивановых поступило.

Я поникла. Оставалось уповать лишь на Ивара. Я уцепилась за эту мысль, как за спасательный круг. Он излечится, найдет меня и вытащит отсюда. Ведь отыскал каким-то чудом в прошлый раз в клане охотников. Успел в самый последний момент. Но все-таки успел. Сможет и теперь. Надо просто верить в это. И каким-то образом дождаться его появления… выжить на вражеской территории…

— Запиши-запиши, что Иванова, — протянул Виктор, отмахиваясь от моих протестов. — Будет тридцать первая. Кому какая разница?

Теперь я поняла, что он имел в виду, когда утверждал, что меня тут никто не найдет. Под чужим именем, да еще настолько распространенным, я стану просто песчинкой в горе песка. Одной из тысяч многих. Даже если след приведет Ивара сюда, он будет искать Киру. Но по документам Киры нет…

Вот теперь нахлынула паника. Я почувствовала, как закружилась голова, и оглушительно загрохотало сердце. Бежать? Как? Через эти стены? Чтобы меня застрелили, а потом уже начали разбираться, за что и почему? Продолжать надеяться на чудо? Так может пройти не месяц и не два прежде, чем повезет. И повезет ли?

Больше всего на свете я захотела вернуться обратно к папе. Спрятаться в своей комнате и никуда из нее не выходить. Позиция Милы, которая так же заперлась в поселении, стала вдруг близка и понятна. Я не готова, я не заслужила, я просто не хочу!

Тем временем, постовой закончил записи, выдвинул верхний ящик стола, достал стопку каких-то квитков. Отложил один, остальные убрал на место. На квадратике бумаги черкнул что-то и вручил Виктору.

— Загляни в бухгалтерию, получишь расчет по тарифу.

Тот сграбастал подачку и скорчил жалобную мину.

— Мне бы еще желтый билет продлить… срок истекает…

— Это не ко мне. К начальству, — отрезал постовой и снял трубку телефона.

По коротким фразам я поняла, что вот-вот появится сопровождающий для меня. Повернулась к Виктору и из последних сил пронзила его ледяным высокомерным взглядом. Не хотелось, чтобы он видел, как меня уведут напуганной и сломленной.

— Вижу, тобой тут не особо дорожат, несмотря на все заслуги, — наигранно рассмеялась я в ненавистное лицо. — Служи-служи, собака. Может желтый билетик и продлят. А может и пинка под зад отвесят.

Лекхе покраснел, потом побледнел. Казалось, он бросится на меня с кулаками, но тут дверь со стороны двора распахнулась, и появился еще один мужчина в униформе. Постовой кивком указал на меня. Я ожидала, что руки закуют в наручники, но сопровождающий лишь знаком показал выходить наружу. С высоко поднятой головой, на подгибавшихся и дрожащих ногах я сделала несколько шагов. Дверь за спиной захлопнулась, отделяя от Виктора. Навсегда ли? Я поклялась, что при следующей встрече убью его своими руками. Так и будет. Жорж стал первым, но не последним. Или я — не дочь своего отца.