Мой враг, моя любимая

— Пошла чистка рядов. Каждого чиновника проверяли на принадлежность к Сочувствующим. Потом взялись за их помощников… репутация покровителя оказалась под угрозой. Вот-вот могли нагрянуть в дом с облавой. Мы с Тимуром сами ушли. Почти добровольно сдались сюда, в гетто. Это же наш народ. Мы — его часть, — она пожала плечами, — вот как-то так все и сложилось. Ладно, пошли спать, а то утро скоро.

Разговор вышел таким коротким и скомканным, что у меня на языке повисло еще множество вопросов. Но Ирина снова отгородилась привычным щитом дружелюбности и под различными предлогами отказывалась рассказать еще хоть что-нибудь о себе. Зато я поняла, что питает ее и дает силы встречать каждый новый день с улыбкой. Призрачная перспектива, что «когда-нибудь все изменится», вбитая в ее голову мужем, служила источником надежд. Для меня же таким источником стал Ивар. Фотосъемка сорвалась, второй раз красоваться голой я пошла бы только под страхом смертной казни. Значит, оставалось уповать на то, что он не забыл обо мне.

Жизнь в гетто потекла в однообразном унылом русле. Утренний подъем. Работа на кухне до самого вечера. Застилающий глаза пот. Боль в воспалившейся ране. Все новые и новые жертвы медицинских экспериментов, означавшие, что список уменьшился еще на несколько пунктов по отношению ко мне. Сны о доме. И опять все сначала.

Правда, местную пищу я есть так и не научилась. Перебивалась кусками на кухне во время готовки, тем и жила.

Наконец, в один из дней, когда я размешивала крупу в кастрюле с водой, на пороге кухни появился охранник.

— В санблок, — коротко приказал он, ткнув в меня пальцем.

У меня сердце оборвалось. Половник выпал из онемевших пальцев и утонул в воде, но никто даже не обратил на это внимания. Работницы замерли. Все понимали, с какой целью приглашают к врачу. Ирина попыталась коснуться моего плеча, когда я проходила мимо.

— Держись, Кира! — шепнула она.

По пути я лихорадочно пыталась найти выход из ситуации. Сколько дней прошло? Я потеряла им счет. Неужели настал момент, который так пугал? И не будет никакой надежды? Никто не сможет помочь?

Знакомый мне Илларион Максимович поправил пластырь на переносице, когда я вошла в смотровую. Его медсестра Людочка опасливо жалась к столу. Охранник не стал выходить, как в прошлый раз, а остался наблюдать. Рука красноречиво лежала на дубинке.

Я ожидала еще одного неприятного и унизительного осмотра, но у меня только взяли кровь, померили давление и задали несколько вопросов о самочувствии. Отвечала сквозь зубы, хотя глупо было надеяться, что это смутит Иллариона и заставит отказаться от намерений.

— Ну все, — бодро произнес он и потер ладони, — завтра с утра на процедурку!

Моя персональная гильотина со свистом обрушилась. Эта «процедурка» была не лучше смерти. Но я уже устраивала здесь скандал и ничего не добилась. Нет, нужно убраться подальше от их уколов со снотворным. Я молча встала с места и вышла за охранником.

Пока шла по коридору, заметила на его поясе пистолет. Решение молнией сверкнуло в голове. Прыжком достичь мужчины. Расстегнуть кобуру. Выхватить оружие. Приставить к виску. Прикрываясь им, как щитом, выйти во двор. Потребовать, чтобы открыли ворота, иначе убью заложника. Почему я не додумалась до этого раньше?

Может, потому что есть риск быть застреленной с вышки до того, как выйду за ворота?

Впрочем, выбора не оставалось. Я ускорила шаг. Охранник размеренно шагал, ничего не подозревая. Я протянула руку. Пальцы уже почти ощутили кожаную поверхность кобуры. Дотянуться бы совсем чуть-чуть…

Входная дверь в конце коридора хлопнула, и показался еще один охранник. Я скрипнула зубами и отстала на шаг. Такой план провалился!

Вошедший уставился на меня.

— Иванова?

Мой охранник обернулся и замедлил шаг. Я кивнула, хотя они могли прекрасно прочитать эту фамилию на моей робе.

— За мной. Приказ начальника.

— Куда?! — невольно вырвалось у меня.

Что еще они придумали такого?

— За мной, я сказал! — прорычал мужчина, разозленный вопросом.

Я опустила голову и прошмыгнула мимо. Меня повели в административный корпус. Затрепыхалась слабая надежда. Отец? Нашел? Я тут же одернула себя. Возможно, им требуется оформить какие-то бумаги перед операцией.

В помещение я заходила в полной моральной готовности к самому худшему. Меня втолкнули в комнатушку и оставили в одиночестве. Места тут было немного. Большую часть площади занимал пошарпанный стол, по обеим сторонам от него находились два стула. Я заняла один и сложила руки перед собой. Странно, но внутри все словно онемело. Я покорно ждала своей участи. Что стало с прежней Кирой? В былые времена я бы бросилась на эту дверь, начала стучать в нее кулаками и требовать выпустить на волю.

Послышались шаги. Без особого интереса я подняла голову, чтобы разглядеть вошедшего. Лицо мужчины в строгом темном пальто и с портфелем для бумаг в руке показалось знакомым. Только не удавалось припомнить, где мы встречались. Кто-то из людей, приезжавших к папе? Вполне возможно…