Мой враг (СИ)

– Я вижу, что синяк. Откуда? – следует новый вопрос.

– Ударилась.

Она берет меня за руку и, повернув другой стороной, замечает, что на левом локте красуется почти такой же фиолетовый кровоподтек.

– И тут ударилась?

Бабушка тут же смотрит на мои ноги, на которых тоже красуются несколько синяков, и я, поймав этот взгляд, поясняю:

– Ну, не ударилась, а упала.

Направляюсь к дверям, мужественно стараясь не хромать, но она задает вопрос, который заставляет остановиться:

– Он тебя бьет? Да?

Оборачиваюсь и возмущенно восклицаю:

– Нет! Что за бред?

– Ника, не бойся! Скажи мне правду.

– Бабушка, Макс не бьет меня! Я просто упала.

Отворачиваюсь и направляюсь в ванную, чувствуя прожигающий взгляд себе вслед и понимая, что я не переубедила ее и это недоразумение еще на шаг отдалило возможность того, что она когда-нибудь примет Максима от всего сердца, по-настоящему, как мне бы этого хотелось.

Миша открывает дверь и смотрит на меня, как на привидение. С того момента, как я на этом же месте обвиняла его во лжи, прошло больше недели, и с тех пор мы не встречались, не созванивались и даже не переписывались в ВК и Телеге.

– Привет. Я могу войти? – спрашиваю, решительно смотря на него.

Кивает и пропускает меня в квартиру.

Направляюсь по знакомому коридору в его комнату, слыша за собой шаги.

Вхожу, оглядываюсь, без слов спрашивая, что я могу себе позволить.

Он указывает глазами на диван.

– Садись.

Сажусь и, подбирая слова, чувствую, что повисла нелепая пауза.

– Миша, ты знаешь, как я отношусь к предательству… – наконец начинаю я, смотря, как он садится напротив..

– Ника…

– Не перебивай меня! Той выходкой ты перечеркнул очень многое хорошее, что у нас было, но… я тоже виновата перед тобой за то, что было в Питере, и потому предлагаю забыть наши косяки и начать все заново, честно… как хорошие друзья.

Поднимаю глаза и жду его ответа.

– Ты же всегда говорила, что дружить парень с девушкой не могут.

– А ты говорил, что любовь на расстоянии обречена, а у нас все хорошо, – парирую я, но, договаривая последние слова, уже понимаю, что произносить этого не следовало. – Прости, если тебе это неприятно слышать.

– Ладно. Я думаю, ты не за этим пришла.

Киваю. Миша хорошо меня знает – просто мириться я бы не пришла так рано.

Протягиваю ему свой телефон на открытом сообщении с угрозой. Он пробегается по нему глазами и таращится на меня.

– Я надеюсь, ты не поедешь больше в Питер?

– Поеду. И если ты хочешь, чтобы я чувствовала там себя в безопасности, помоги мне вычислить, кто прислал это.

– Ника, ты что думаешь, я господь Бог? – усмехается он.

– Но ты же пробивал…

Миша не дает мне договорить.

– Пробить не проблема, просто я на сто процентов уверен, что это левая симка и по ней невозможно определить, кто угрожает тебе.

Вздыхаю. Рухнула еще одна моя надежда.

Он придвигается ко мне ближе и берет за руки.

– Это как-то связано со смертью Веры?

Киваю и опускаю глаза, чувствуя, что сейчас и друг меня будет принуждать пообещать оставить все в покое, как уже это сделал Макс.

– Ника, пожалуйста, не лезь туда.

– Я пойду, – вытаскиваю свои руки из его ладоней, но, встав, не сдерживаюсь и выпаливаю: – Как я могу это сделать теперь, когда я точно знаю, что Веру убили и преступник не понес наказание?

– Ника!

Миша поднимается следом, и мы стоим друг против друга и смотрим в глаза. Я вижу в них все его чувства, и ощущение вины опять накрывает меня, и я более мягко обещаю:

– Я буду очень аккуратна.

Уже у двери меня останавливает новый вопрос:

– И как он тебе это позволяет?

Поворачиваюсь.

– Он не позволяет, и я не знаю, что мне делать.

– Вот и хорошо. Просто успокойся и оставь все, как есть! Веру ты не вернешь этим!

Я понимаю: дальнейшее продолжение этого разговора будет напоминать переливание воды из пустого в порожнее, и, бросив ему «я подумаю», я возвращаюсь к себе.

Когда я начинаю особенно сильно скучать по Максу, я надеваю на себя его оставленную футболку, сажусь в кресло, закрываю глаза и, ощущая его запах, представляю рядом с собой. Возможно, это глупо и по-детски, но такие самообманы помогают мне пережить накатывающую депрессию и набраться сил, чтобы дожить до новой встречи.

Сегодня же, помимо острой тоски, меня снедал вопрос, признаваться ли ему в полученном сообщении или нет. Я реально боюсь, что МММ запретит мне приезжать к нему, а я не хочу этого. Не хочу лишаться вечера и ночи пятницы, атмосферы непередаваемой близости, которую мы испытываем, совершая обычные вещи вместе в его квартире. Этого не может нам дать никакая гостиница.

Вздыхаю еще не выветрившийся аромат его парфюма и принимаю окончательное решение для себя. Я не буду упоминать ничего о сообщении , но также (как и обещала Максу) не буду сейчас ничего предпринимать и выяснять. Я оставлю на время историю с Верой в замороженном виде, а дальше будет видно.

Телефон на тумбочке начинает светиться и скакать, и я подхожу к нему.

Расплываясь в улыбке, произношу любимое имя.

– Макс...

– Привет, Ника, – отвечает он мне, даря в ответ свою несравненную улыбку.

– Привет. Осталось два дня.

Усмехается.

– Да...

– Расскажи, как прошел твой день…