Мой вредный профессор. Стриптиз для тебя

Но в то же время я понимаю, что Виктор не сделает мне больно, а тем более плохо. Он всегда меня любил и заботился. И никогда не изменит себе. Мне просто надо довериться ему полностью. Только сказать это проще, чем сделать. Страшно, как-никак. Волнительно. Новый этап своей жизни начинаю. Обратно пути уже не будет.

— Роза, — тянет он, глядя в мои глаза, внутренне борясь с собой. Словно и хочет меня сейчас затащить себе в кровать, но что-то его останавливает. Что-то плохое и злое, что я должна остановить.

— Да, любимка, — отзываюсь и тянусь к его губам, быстро, но сладко их целуя, чтобы полностью уничтожить команду «против близости» в его голове.

— Когда я об этом пожалею, — заговаривает, вылезая из ванны. — То тресни меня хорошенько по голове чем-нибудь тяжёлым, — берёт меня на руки и вытаскивает из ванны.

— Пожалеешь о близости со мной? — строю удивлённую мордашку и не менее спокойный тон. — Ты никогда о ней не будешь жалеть, дорогой! Мы с тобой сейчас сделаем меня женщиной. Потом будем встречаться. Долго, страстно и продолжительно. Потом, лет через семь-восемь заведём ребёнка. Потом, через годик-другой второго. Но где-то между детьми и встречами у нас будет свадьба. Большая, пафосная, с белым платьем, цветочками, рестораном и танцами. Тебе некогда будет сожалеть. Я тебе не дам на это времени, любимка. Жизнь со мной точно скучной не будет. Ты же знаешь.

— Ты уже распланировала всё? — задаёт вопрос с ухмылкой.

— Ага, — киваю. — Если у нас родится дочь, то я хочу её назвать Лилией. Продолжу династию цветочную. Или Астра. А если мальчик… мальчика мы назовём Давидом. В честь твоего благородного и любящего отца.

— То есть ты не против детей?

— Конечно! — восклицаю, когда он опускает меня на свою кровать. — Просто не сейчас. Мне пока рано. У меня учёба и спорт впереди, и я хочу сделать своё имя и лишь затем семьёй обзавестись. Отношения сейчас мешать не будут, а вот беременность и дети — да. И мы сделаем всё, чтобы всё было чётко по моему плану. Стоп! Ты куда? — выпаливаю вопрос, когда он отходит и возвращается в сторону ванной. — Эй! Ты что меня так динамишь? Креативно! Достать меня из ванны и самому в неё сбежать!

— Роза, — называет моё имя, развернувшись с улыбкой. — Я в ванную за тем, что даст тебе и дальше заниматься спортом, а не детьми.

— За презервативом, что ли? — смущённо уточняю, отведя взгляд.

— Роза, ещё одна такая невинная мордашка и мы с тобой точно не переспим, — кидает по-прежнему с улыбкой. — Мне и так сложно, а ты начинаешь превращаться в стесняшку-милашку-малышку.

— Ладно, больше не буду, — закатываю глаза и откидываюсь на подушку.

Смотрю в потолок комнаты Виктора и вспоминаю, как тысячу ночей до этого просыпалась в этой комнате в объятиях Вика, но сегодня кое-что поменяется. Мы будем здесь не как друзья, а как парень и девушка. Любовники. Возлюбленные. Родственные души.

И самое забавное, что всё моё восприятие мира поменялось в одно мгновение. В то самое, когда Вик меня впервые поцеловал, приревновав к Кариму. И ведь раньше я даже мысли в своей голове не допускала, что мы можем быть вместе. А Вик, кажется, желал этого, но никогда не думал, что возможно. И даже сейчас в его голове борется два лагеря противников за сие действие. Поэтому я должна ему помочь. Только… как?

Решительно встаю с кровати и спешу к двери из ванной комнаты, остановившись около неё и встав в соблазнительную позу. Вероятнее всего, это сейчас выглядит забавно. Голая, в одних лишь простеньких розовых трусиках, но… Главное ведь быть собой. Мама всегда так говорит.

Дверь открывается, и Виктор шокировано останавливается, так и не сделав ни шагу из ванной. И по его внешнему виду понимаю, что он в ванную не только за контрацептивом зашёл, но и чтобы свою щетинку на лице сбрить. Что не может не радовать. Вчера он меня конкретно исцарапал.

— Ты…

— Я, — отвечаю и сама приближаюсь к нему, потянувшись к его шее руками. Обхватываю её и притягиваю Виктора для поцелуя.

Вырос, блин, под два метра, фиг теперь достанешь до этого жирафа. Раньше мне это не мешало, а теперь этот вопрос меня волнует. Ему наклоняться приходится ради меня. Может, туфли на высоком каблуке к нему обувать?

Виктор подхватывает меня на руки, облегчая мою задачу с поцелуем. Ведь теперь тянуться не мне приходится, а ему наклоняться. Всё так же даря мне и себе ласки губами, подходит к кровати и опускает меня на неё. Сам же залезает сверху, нависнув надо мной, как огромная скала над маленькой букашкой, которую скоро раздавит.

Его рука опускается к моему бедру, нежно погладив его и коснувшись кромки моих розовых трусиков. Задевает её и тут же отпускает, словно знает, что этот жест сделает со мной и какие ощущения во мне пробуждает.

— Ви… — хочу назвать его имя, но всё вокруг теряет смысл, когда его губы спускаются к моей шее и кусают её. Голос пропадает, словно я русалочка, что продала его за возможность иметь ноги. И злая ведьма, что у меня его похитила, оказывается вовсе не злой осьминожкой, а страстным опытным любовником.