Мой вредный профессор. Стриптиз для тебя

— На выход! — кидает папа, снимая со стула свой пиджак и надевая его на себя. Виктор делает то же самое, копируя его поведение, чем ещё раз доказывает, что всё сейчас делает только ради папы. Пытается быть на него похожим. И это немного грустно. Виктора словно заставляют идти в офис, и он бы с радостью туда не ходил. Ему неинтересно дело его отца.

Но, надеюсь, папа прав, и Виктор со временем и правда свыкнется с рабочей обстановкой и даже втянется. Ну а пока стоит ждать и смотреть. Жизнь в любом случае всё на свои места расставит.

Любимка тянется за пиджаком, как и папуля, но… далее происходит то, что вовсе в мои планы с утра не вписывалось. В отличие от папы, в карманах Вика кое-что было, и при резком движении, когда он снимал пиджак со спинки стула, это что-то вывалилось и некрасиво упало почти у папиных ног.

— Ой! — ойкает мама, прикрыв рот ладошкой, чтобы не засмеяться в голос.

Упс! Проблемка!

Этого ещё сейчас не хватало.

— Виктор, сынок, — начинает папа прокашлявшись. — Мы всё понимаем, что у тебя богатая половая жизнь и ты молод. Девушки и парни в таком возрасте творят безумства, но… мы бы предпочли не знать о твоих похождениях, — поджимает губы, пока Виктор поднимает с пола мои трусики. — У нас в доме Роза и… — замолкает, подбирая слова. — Я бы хотел её как можно дольше отгородить от этого аспекта взрослой жизни.

— Кхм, прости, — извиняется Вик, быстро взглянув на меня, а я, наоборот, отвожу взгляд. Стыдно. — Такого больше не повторится, — засовывает мои трусики в карман брюк, но… сразу две пары там не помещаются. Приходится просто в руке сжать.

Боже! Боже! Боже! Он меня убьёт! Но я ведь помечала территорию, а трусики — элемент обряда любви и верности. Я же как лучше хотела. Кристина сказала, что это стопроцентный ритуал. На форуме о нём только положительные отзывы.

По лицу Вика вижу, что он еле сдерживается, чтобы не засмеяться, и это немного успокаивает. Совсем чуточку. Потому что после той нотации, что папа Виктору и в машине прочитает, мой любимка будет злой. Злой на меня и мою выходку.

Ну зачем он так резко пиджак дёрнул? Не мог спокойно его взять? А так бы пришёл на работу, ручку в карман, а там — бац! — сюрприз от меня. Радостной был бы. А сейчас не пойми что творится.

Я же любя! Ради нас двоих старалась.

— Ну ладно! — восклицаю, разбавляя атмосферу. — Я пойду! Вы тут разбирайтесь! А я пойду! У меня столько дел! Столько дел, что минуты свободной нет! Бегу уже!

— Я к тебе сейчас, милая, зайду, — кидает мне мама в спину, и её тон не обещает мне ничего хорошего. — Помогу.

О нет! О нет! О нет! Зачем она зайдёт? Пусть у себя сидит! Я сама справлюсь! Большая девочка!

Она всё поняла? Ругать будет? Или сразу в монастырь отправит вместе с папой?

— Жду, мамочка, — кидаю и пулей вылетаю из столовой.

Твою мать! Мне капец!

Почему никто не написал, что у ритуала побочный эффект есть? Почему никто даже не заикнулся? Подставили меня, гады! И что теперь делать? Извиниться? И сойдёт с рук? Не думаю… Ладно бы одну пару подкинула, но я ведь везде ему их напихала. Даже в бардачок машины.

Забегаю в свою комнату и бегу к комоду, в котором храню своё нижнее бельё. Открываю его и делаю в нём бардак, чтобы в случае проверки мама не поняла, что что-то пропало. А пропало много трусиков. Пятнадцать штук. Осталось примерно столько же, но ящик явно опустел. И мама это точно поймёт.

Закрываю шкаф, в котором сейчас всё: трусики, носки, лифчики, бретельки, купальники и даже колготки. Нужно же было как-то создать видимость наполненности.

Прохожу к кровати и опускаюсь на неё, смиренно ожидая кары небесной, ой, родительской, и «помощи» мамы, которая должна прибыть с минуты на минуту. Так и представляю, как она меня на куски разорвёт. За то, что роман с Виктором закрутила. За то, что ей не сказала. И за трусики, естественно.

— Ну что… любовь моя, — тянет родительница, войдя в мою комнату с полотенцем в руках. Она его взяла, чтобы меня поколотить? Выбить дурость из головы? Так поздно! Я уже такая, какая есть. Раньше надо было воспитывать. — Как у нас дела, Роза?

— Всё нормально, мам, — отвечаю с широкой и искусственной улыбкой.

Мне капец! Мне капец! Убьёт! Съест! И даже не подавится.

— Ничего подкупить не надо?

— Нет, — мотаю головой с прежней улыбкой. — Всего хватает, мамулечка. Не переживай. Можешь идти заниматься своими делами. Я сама со своими справлюсь, мамочка! Всё есть! Ничего не надо! Всего хватает!

Долго сверлит меня испытующим, оценивающим взглядом, после чего всё же заговаривает, поняв, что я как партизан буду молчать и себя не сдам:

— А что ты будешь делать, когда Виктору опять трусики придётся пихать?

— Куплю новые, — опускаю взгляд, убрав дурацкую улыбку с лица. — Возьму деньги и куплю новые. Логично ведь.

— Ну и паразитка же ты, Роза! — опускается рядом со мной на кровать, недовольно покачав головой. — Рассказывай. За что парня так ненавидишь? За что наказать решила? Что плохого он тебе сделал?

— Ч-чего?