Мой встречный ветер

Игра, правила которой мы сами придумываем. На ходу.

Я не осмелилась.

— Куда ты идешь, если не на свидание? Или это страшная тайна?

— На приятельскую встречу, — пробормотала я. Правда, встреча это не с тем, с кем мне бы самой хотелось — стоит уже признаться.

Ник хмыкнул:

— Ну что ж, тогда удачи тебе.

— И тебе.

— Мне пригодится. Спасибо, Никуся.

Мы стояли на перекрестке. Мне прямо. Нику направо. Прощание застыло в воздухе, как застывает горячее дыхание во время морозов, несмотря на то, что едва-едва начался июль.

— Я отправлю, как вернусь, — сказала я. А хватило бы простого «пока». — Закончила наконец.

— Твое стихотворение?

Он понял сразу, о чем я говорю. Это было приятно.

— Ну типа того.

— Окей, я прочитаю. Буду ждать. Ты хорошенькая, когда не пытаешься испепелить взглядом. И я рад, что, чем чаще мы видимся, тем реже ты пытаешься стереть меня с лица земли.

И развернулся, быстрым шагом пошел прочь. Ну и правильно, прощания для слабаков. Обидно только, что он не дал мне поделиться своим особо ценным мнением. Что он хорошенький, когда не строит из себя короля этого мира.

Настрой на встречу с Пашкой был потерян.

В реальности я шла к нему, как и планировалось изначально.

А в мыслях… вслед за Ником, и мы продолжали говорить обо всем. Отчего-то, как только он ушел, стало пусто. Так странно. По сути, рядом с Ником мир оставался таким же, каким был до него, по улицам не начинали скакать единороги и никто не предлагал бесплатное мороженое. Но в этом, точно таком же, мире будто появлялся дополнительный объем, вуаль нереальности, будто только так ты полностью осознаешь, как все обстоит на самом деле.

Не знаю, как такое называется.

Что такое любовь, я тоже не знаю.

Мне бы хотелось вывести для нее единую формулу. Запатентовать несколько обязательных компонентов. Для каждого встреченного мной человека завести отдельную страницу в записной книжке, отмечать компоненты галочками. Когда соберутся все, заявлять однозначно — влюблена.

Но чувства всегда проявляются по-новому.

И любовь к каждому человеку своя, особенная. Ты испытываешь что-то иное, не то, что прежде, но почему-то это вновь очень похоже на любовь. Так что же тогда на самом деле является ей? Может, любовь бывает лишь единожды в жизни, а все остальное — это просто привязанность, просто интерес, просто зависимость, просто выдумка и обман? И, в таком случае, как понять — прошла ты испытание любовью, или оно впереди? Вдруг там, в будущем, тебя ожидает нечто такое, что с чрезвычайной ясностью станет понятно — это любовь, ибо прежде никогда не штормило настолько сильно?

Может, только в самое последнее мгновение жизни можно осознать наверняка — любила ты или нет?

Но если ты не любила на самом деле? А решишь, что любила, да так и не успеешь понять свою оплошность.

Каждый ли может испытывать любовь? А испытать ее — это вознаграждение? Или наказание…

На меня иногда нападает такое состояние. Размышлений обо всяком. Особенно когда в жизни что-то происходит, будто река вдруг решает свернуть не в ту сторону. Не в ту…

Очнувшись резко, я решила проверить время. Последний раз брала телефон в руки, когда Ник еще не успел заявиться в наш дом. Тогда времени у меня оставалось предостаточно. Но вот сейчас… Глазам своим не поверила. До встречи — три минуты, а мне пилить не меньше пяти, даже если ускориться. Вот это я понимаю, клуша. Решила прийти пораньше, тоже мне.

А очень сильно тоже не ускоришься. Волосы тотчас взлохматятся и макияж может поплыть. Спасибо, Ник, удружил. Мало того, что заболтал, так еще и заставляет опаздывать, а я очень не люблю опаздывать к кому-то на встречу. Однажды прочитала фразу — чем больше времени человек тебя ждет, тем больше твоих косяков успевает вспомнить. С тех пор стараюсь быть осторожнее.

Остается только надеется, что Пашка задержится на пару минут. Как и я.

Но нет.

Я подошла на три минуты позже, чем договаривались. И сразу заметила Пашку — его прическу трудно не заметить. Он сидел на одной из свободных лавочек, спиной ко мне. Смотрел прямо, на одну из дорожек, будто надеялся, что я появлюсь оттуда. Милый такой, в клетчатой бело-голубой рубашечке.

Я подошла к нему со спины, осторожно дотронулась до плеча. И тут же отдернула руку.

Пашка вздрогнул. Покосился на меня, а потом выдохнул с облегчением:

— Это ты. Привет.

— Привет. Да, это я, к сожалению. Долго ждешь?

Он помотал головой. И мне вдруг подумалось — а ведь всякий раз, когда нам с ним приходилось пересекаться, я приходила позднее. И на пары, и в буфет. Так что Пашка, как истинный рыцарь, парту нашу охранял. А в буфете даже пропускал меня вперед.

— Нет, недолго.

И поднялся с лавочки.

Я, честно признаться, слабо представляла, как следует себя с ним вести вне стен института. Он наверняка запомнил меня вечно недовольной всем на свете и слегка зацикленной на бесконечных проблемах. Но сейчас — лето. Мечталось, чтобы меня видели легкой, — будто вот-вот взлечу, став еще одним облачком. Не хочется ничем Пашку сейчас грузить. Да и нечем. Не про Ника же ему рассказывать.

Покрутившись на месте, я полюбопытствовала: