Мой встречный ветер (СИ)

Летняя поездка на машине — это особый вид удовольствия. Тем более если день выдается жарким. Открыты все окна, ветер трепещет, да так, что волосы мгновенно превращаются в гнездо. Хочется высунуть голову, а следом и язык, как делают собаки. Мама бурчит — закройте окна, пока не продуло. Мы слушаемся, но, стоит маме отвернуться, как Илья с самым хитрым выражением лица на свете вновь открывает окно. Он с самого детства такой пакостный.

А август на то и август, что дни его куда короче июньских. Близится к закату солнце. Поскольку дорога наша проходит через лесополосу, солнца мы давно не наблюдаем — зато видим тени от бесконечных сосен, темные и светлые штрихи, которые мелькают так быстро, что рябит в глазах. Я взяла с собой книжку, но прочитать смогла от силы две страницы, потому что очень скоро начало подташнивать.

Сколько себя помню, мама всегда покупает нам в дорогу вкусняшки. Раньше об этом Илья беспокоился — мам, заедем в магазин? — а потом мама стала покупать их без напоминаний, хотя ни я, ни Илья уже не сходим с ума по чипсам и сухарикам, как это происходило в детстве.

Вообще, конечно, много что сейчас не такое, каким было раньше. Илья, например, тащит с собой ноутбук, потому что пообещал кому-то что-то посмотреть. Может, даже Нику. Мамин пятничный воспитанник отказался переносить занятие, так что завтра они будут беседовать по видеосвязи (что еще лет шесть назад вряд ли бы стал кто-то осуществлять). Лишь только мы с папой остаемся неизменными. У меня с собой гора хлама — блокнот, пара книг, ручки, скетчбук, несколько комплектов одежды, как будто я буду всем этим пользоваться. А папа то и дело отвечает на телефонные звонки, потому что без него работа не может никуда сдвинуться.

Когда мы приехали на базу отдыха, небо усиленно темнело. И все же время было слишком ранним, чтобы ложиться спать (хотя я, в отличие от всех остальных, к концу поездки начала уже клевать носом). Мама с папой остались в домике, чтобы приготовить ужин (у мамы с собой была гора продуктов, потому что она думала не только о собственных развлечениях). А мы с Ильей отправились исследовать территорию.

Вообще здесь было симпатично.

Незаметный съезд с трассы, лес, а потом вдруг появляется полянка, заставленная рядами одинаковых деревянных домиков. Внутри они небольшие, зато есть все необходимое — две спальни, кухня, совмещенная с гостиной (если судить по старинному дивану), ванная комната с горячей и холодной водой, батареи. В спальнях стены покрыты гипсокартоном, да так и брошены. Кухня сохранила первозданный деревянный вид.

Дорога между домиками вытоптана, по бокам растёт низкая трава и цветут ромашки. Я набросилась на ни в чем не виновные цветки, как дикая. Сорвала самую симпатичную ромашку и начала гадать. Любит, не любит, плюнет, поцелует, к сердцу прижмет, к черту пошлет, любит, не любит…

В воздухе повис тот самый ромашковый запах, лекарственный.

…Не любит, плюнет.

Лепестки нормального размера закончились, но осталось несколько недоразвитых лепестков длиной миллиметра по три. Я задумалась, можно ли посчитать и их, чтобы выиграть в ромашковой лотерее что-нибудь приличное, и в этот момент Илья спросил:

— На кого гадаешь?

Он и вправду смотрел на меня, как на дикарку.

— На тебя, дорогой братец, — ответила я. — Ромашка сказала, что ты меня ненавидишь.

Я думала, Илья начнет возмущаться. Но вместо этого он тоже сорвал цветок (не повезло же этому кусту ромашек попасться нам на глаза). Пересчитал лепестки — я видела, как он их перебирает, нашептывая: «Пять, десять…». Затем Илья на мгновение поднял глаза к небу, что-то там посчитал и выдал:

— Ромашка сказала, что и ты ко мне аналогичные чувства испытываешь.

И еще мы нашли качели.

Не так давно я уже вполне себе преисполнилась качанием, и все же невозможно было удержаться от такого щедрого предложения — давай тебя покачаю.

Качели были хорошенькие, недавно выкрашенные, со спинкой. Я расслаблено растеклась по сидушке, и зря. Совсем забыла, что Илья подразумевает под покачиванием. Каких-то пятнадцать секунд, и вот я уже начинаю визжать, чтобы он перестал надо мной издеваться и раскачивать качели. По ощущениям — еще чуть-чуть, и начну делать солнышко. На деле, подозреваю, всё куда менее грандиозно, и тем не менее, тем не менее…

Илья смеялся, как не в себя. Но качели вскоре остановил. Я спрыгнула на землю, пошатываясь из стороны в сторону. И пригрозила ему кулаком, чтобы больше не смел так делать.

Хотя, подозреваю, хватит с меня качаний.

Только возвращаясь к домику, я поняла, что за весь вечер мы не встретили ни комара, ни мошки. Повымерли, что ли? Ведь раньше как было — приезжаешь к бабушке, и тебя облепляет с ног до головы. На летней кухне дедушка всегда зажигал зеленые спирали, которые своим дымком должны были отпугивать комарье. Не помню, помогало ли. Но от бабушки я всегда возвращалась, покрытая красными волдырями.

* * *