Мой встречный ветер

В этот раз взгляд Ника мне понравился. Посмотрел он так, что мне сразу стало понятно – я попала в точку. Вот же… хитрец. И все-таки интересно, насколько он часто этим приемчиком пользуется-то. Надеюсь, хотя бы раз в недельку, максимум в две. Иначе несолидно, такой профессионализм скрывать.

Гаражи в самом деле располагались непосредственно за домом.

Куча одинаковых жестяных коробок, преимущественно выцветших – горчично-красные, грязно-синие, серо-зеленые. Некоторые были открыты, в них наверняка копошились те самые товарищи, которым совсем никак не сидится дома, а вот в гараже стоится прекрасно. У лучшей подруги моей мамы такой муж, я от нее наслышалась мимолетом…

Но в целом гаражи выглядят мило.

И даже одинокая желтая лампочка-груша, свисающая примерно посередине (потому что точно никто не вымерял), добавляет своеобразный уют. Вечером, наверное, в нее еще и мотыльки стучатся, пытаясь отогреть свои тонкие крылышки…

Потом падают.

Крылышки складываются в форме стрелы – стыкуются у основания, затем расходятся под острым углом. Так и лежат мотыльки на спинке, застывшие, в одно мгновение сменившие шелк на камень. Я на таких вдоволь насмотрелась, еще когда бабушка была жива. Я складывала их под цветущие кусты, надеясь, что там им будет лежать спокойнее; а они потом сами исчезали куда-то.

– А к экзамену тебе не нужно готовиться? – очнулась я вдруг.

– Запомнила, – Ник удивился. – Все-таки что-то от злопамятности Ильи в тебе есть. Да черт с ним, с этим экзаменом. К нему подготовиться невозможно. Повезет – сдам.

– Хороший универ, – пробормотала я.

Даже мы себе такого не позволяем вообще-то… Только я, иногда, в критических ситуациях.

– Ага, и экзамены интересные. А вот моя вторая хата.

Гараж у Ника оказался серо-голубым, больше его ничего не отличало от остальных, такая же жестяная коробка.

Ник закопошился в рюкзаке, пытаясь отыскать ключ – судя по агрессивному шуршанию, внутри хватало всякого прочего хлама.

– Откуда у тебя гараж? – поинтересовалась я.

Вот не молчится ей, и все тут. Давно облезлыми хвостами не обедала или что?

Ему тоже это забавным показалось:

– Ника рассказывает о себе, да. Знаешь, из тебя бы получился неплохой шпион, у тебя хорошо получается выпытывать информацию. От… о! нашёл. – Ник извлек из рюкзака связку ключей, победно ими позвенел. – Я их когда-нибудь потеряю, клянусь. – Нужный ключ ловко зашел в замочную скважину. – От отца. Долгая история. Когда-то мы семьей жили в двадцати минутах ходьбы отсюда. – Ключ повернулся в скважине, неприятно скрипнув. – Потом переехали на землю, в особняки за город.

Он потянул дверцу гаража на себя – ту, что поменьше – и она заскрипела куда истошнее ключа.

– А сейчас ты живешь здесь?

– С семнадцати, на съемной хате. Неудобно было ездить каждый раз в школу, а потом еще и на допы.

– А родители?

– Ника, я от тебя в восторге, – Ник покосился на меня, но особо восторга в его глазах я все-таки не разглядела. – Ты такими темпами за одну прогулку вытянешь из меня всю мою информацию.

– Я просто поддерживаю разговор…

– Ну да. Признайся уже, что тебе просто хочется узнать меня ближе. И еще… И еще… – Он вдруг склонился ко мне и осторожно снял что-то с волос.

– Пылинка? – уточнила я, ужасно, конечно же, краснея.

– Тополинка.

Вот и меня коснулась эта участь.

Он шагнул внутрь, в темную затхлость, и уже оттуда ответил:

– Родители два года назад развелись. Отец остался здесь, но с головой ушёл в предпринимательство, а мать уехала, по каким-то своим педагогическим делам. Почему бы и нет? Дети взрослые. А гараж он так и не продал. Ну и вот, он достался мне.

Зажегся свет – тот самый, желтый, от той самой лампочки. Он создал вокруг волос Ника желтоватый ореол, будто его причислили к святым по каким-то неведомым никому причинам. Хотя кто его знает, вдруг причины все-таки есть. Смогу сказать к концу прогулки, когда в самом деле выведаю информацию обо всех его заслугах, докапываясь со своими вопросами.

Не боится запылить волосы-то?

Ник скрылся из виду, пришли в движение задвижки, и вскоре ворота раздвинулись— мне пришлось сделать несколько больших шагов назад, чтобы не снесло ненароком.

Гараж оказался на удивление пустым. Обычно в них хватает хлама, начиная от журналов десятилетней давности (когда папа купил гараж, в нем именно такое богатство обнаружилось, мы с Ильей, в то время еще ученики начальной школы, в восторг пришли), заканчивая кучей инструментов, болтов, масел десяти разновидностей.

А здесь была только пара полочек. Одна и в самом деле с инструментами, другая – со шлемами. Мотоцикл стоял в противоположной стороне от них, красивый, серебристый, огроменный такой… Еще б я в них что-то понимала.

Я осторожно вошла внутрь, и мои шаги отразились от стен.

– Эхо здесь такое, петь можно, как в храме.

– Ты поешь?

– Я-то нет… А ты?

– И не говори после этого, что ты не хочешь узнать меня лучше, Ника. Я-то… пою. Ну так, немного, под гитару. Я у тебя так и не спросил, куда едем?