Мой взгляд на литературу

прочитав поучительное и интересное ваше письмо о творческой работе в вашем рижском доме, я медлил с ответом, медлил, так как нагрешил в последнее время, но вижу, что ничего не поделаешь, надо открыть правду. Итак, был я в Германии, ну и беседовал с этими откормленными (да и я, к сожалению, довольно толстый), что еще не было бы самым худшим, если бы не то, что я, поддавшись соблазну, купил там себе автомобиль и на нем вернулся домой. И, желая раз и навсегда насытить демона моторизации, вернулся на «мерседесе» цвета майонеза. А чтобы как следует познать все те омерзительные приманки, на которые они там притягивают человека на погибель, привез множество всяческой невозможной литературы. И так катился я по немецким землям, уж простите, имея в багажнике четыре мешка футурологии, симпатические чернила, которые оставляют пятна, но пятна сразу же исчезают, а также массу других непотребных вещей, в середине же лежали «Playboy». Но был ли я осчастливлен таким образом? Этого не скажу. Материальные блага счастья, как известно, не приносят. Рассудок у меня несколько заплесневел и опустел, ничего интересного в голову не приходит, а в футурологических книгах лишь хаос и шум, из которого ничего не вытекает. Сын мой очень даже мной доволен, потому что я привез ему, кроме чернил, еще паровую машину, а также большой шар-мяч с рукояткой, на котором можно скакать, как кенгуру, целый день. Сам я не скачу: годы уже не те. В университете раз в неделю читаю лекции о Science Fiction, и дьявол меня соблазнил записать одну лекцию на магнитофон, а потом дома запустил, и что же я слышу? Тоска зеленая, к тому же еще и заикаюсь, и рассказываю собравшейся бородатой молодежи какие-то глуповатые анекдоты. До чего может дойти человек, когда безрассуден! И что же, продолжаю читать лекции дальше, хоть самокритицизм и терзает мою совесть. Вдобавок, и это было единственное полезное дело, выдали мы Кшися Блоньского, — то есть, свадьба была, а я в качестве водителя вез его на «мерседесе» к венчанию, и то лишь мне мешало, что я нигде не смог достать водительской кепки, такой, с лакированным козырьком и серебряным шнурком. Все же это выглядело бы лучше, чем обычный наряд. Потом до поздней ночи толпа веселилась в доме Блоньских, — шампанское было прямо из Франции, так как специально на эту свадьбу к Блоньским прилетела француженка из Парижа: вот такие у них связи. Удивляюсь я, как это может быть, чтобы мои мозги стали такой пустыней, что я не знаю, чем вас здесь еще попотчевать, — какими новостями, не рассказывать же о всех новых играх и забавах, которыми овладел мой Томаш в последнее время. Я был также с женой в последнее воскресенье на книжной ярмарке в Варшаве, но и там ничего особенного и достойного внимания не приключилось. Теперь, уже в субботу, устраиваем скромный банкетик по случаю моих именин, и вот так, вместо того чтобы заниматься чем-то полезным, без конца опускаюсь, и опять же, ну разве интересно вам это мое падение? Поскольку оно банально и даже не слишком красочно. Единственное из приятного, что мне осталось, это покупать в Кракове хлебушек, сырок, булки, маргарин, а также приятно думать, что обо мне теперь говорят коллеги. В Варшаве были у Готовского, там, вы знаете, недалеко от аэродрома, где мы с вами бывали, и там под алкоголь вас вспоминали тихим трогательным словом, и хозяин, и все, кто с вами там познакомился и вспоминают добром. Так мне скверно, что даже бумажного змея, которого Томашу привез из Берлина, я спрятал от него, в опасении, что заставит меня носиться по лугу со шнурком в руке, а мне не хочется бегать — как же отвратительна эта лень, и это ренегатство, ведь мало ребенка родить, нужно его и воспитывать, а значит, и бумажного змея запускать. В июле поедем с женой и сыном в «Асторию» в Закопане, но там нет никаких лифтов, ни шведских, ни местных, а значит, и перспектив поиграть никаких. Впрочем, уже умолкну, ибо когда не хватает мыслей, уши ближних следует щадить. Будьте здоровы, кланяюсь также вашей жене, а пишу на вильнюсский адрес, так как думаю, что вы уже напутешествовались и должны вернуться из Риги в родные пенаты. Читаете ли вы замечательные «Teksty» Блоньского? Хлопот это доставляет ему множество, но и удовлетворение приносит приличное. Впрочем, из-за сыновней неосмотрительности он может теперь и дедом стать. Разве это не угроза?

Сердечно Вас обнимаю

Станислав Лем

Майклу Канделю Краков, 4 октября 1973 года

Дорогой пан,