Мой XX век: счастье быть самим собой

Да, мы интернационалисты, и нам близки и дороги традиции всех народов, их культура, искусство, литература. Но подлинный интернационализм не имеет ничего общего с духовным нигилизмом «человека вселенной», человека без родины и без национальной культуры. Откуда идет эта тенденция, живучая и ядовитая? В докладе А.Н. Толстого «Четверть века советской литературы», сделанном в 1942 году, справедливо говорилось: «Советская литература от пафоса космополитизма, а порою и псевдоинтернационализма, пришла к Родине как к одной из самых главных и поэтических своих тем». Этот пафос псевдоинтернационализма имел широкое хождение в литературе и культуре двадцатых годов, когда известный лозунг «У пролетария нет отечества» толковался зачастую буквально и прямолинейно. Именно в ту пору под флагом ультрареволюционности протаскивались идеи духовного нигилизма, отвергалось наследие классиков, а ведущие советские писатели, ставшие гордостью литературы, звались «попутчиками» (в том числе и М. Горький, М. Пришвин, Л. Леонов и другие).

К чему могли привести вандалистические идеи таких отрицателей? Об этом хорошо сказал А.В. Луначарский на совещании в Отделе печати ЦК нашей партии в мае 1924 года, отвечая лидерам РАППа: «Если мы встанем на точку зрения тт. Вардина и Авербаха, то мы окажемся в положении кучки завоевателей в чужой стране». «Теоретики» ЛЕФа, напостовцы и налитпостовцы, «кузнецы» и пролеткультовцы и т. д. видели свою единую цель в уничтожении всех традиций прошлого – исторических, культурных, национальных, патриотических. Яростно враждуя друг с другом, они, однако, обретали странное единодушие и пели в унисон, коль речь заходила о накопленных народом духовных богатствах. Уже в самом конце 20-х годов глава конструктивистов К. Зелинский, продолжая эту нигилистическую «переоценку ценностей», заключал: «Да, не повезло русскому народу просто как народу... Мы начинаем свою жизнь как бы с самого начала, не стесняемые в конце никакими предрассудками, никаким консерватизмом сложной и развитой старой культуры, никакими обязательствами перед традициями и обычаями, кроме предрассудков и обычаев звериного прошлого нашего, от которой мысли или сердцу не только не трудно оторваться, но от которой отталкиваешься с отвращением, с чувством радостного облегчения, как после тяжелой неизлечимой болезни».

В.И. Ленин многократно указывал, что невозможно создать новую культуру, не используя достижений прошлых веков в области науки, культуры, искусства и литературы. «Коммунистом стать можно лишь тогда, – говорил он на III съезде комсомола, – когда обогатишь свою память знанием всех тех богатств, которые выработало человечество».

Эту глубокую мысль необходимо помнить, обращаясь к классическому наследию прошлого, к бессмертным явлениям нашей великой национальной культуры. Но она же остается важнейшей и при рассмотрении, анализе и оценке современной русской советской литературы. Только на основе духовного богатства, накопленного предшествующими поколениями, можно развивать дальше реалистическое искусство. Только подлинное усвоение классических традиций создаст предпосылки для появления произведений, которые можно рассматривать «как шаг вперед в художественном развитии всего человечества» (В.И. Ленин)(Молодая гвардия. 1969. №12).

6. После «Молодой гвардии»

В начале 1970 года уже чувствовалось что-то неладное в судьбе журнала, Анатолий Никонов ходил нервный, мрачный, отверг мое предложение дать дискуссионный материал Феликса Кузнецова, ходившего еще в «либералах», забраковал еще несколько материалов, предложенных в очередные номера. Счастье быть самим собой... Но постепенно атмосфера сгущалась, придирки цензуры, выговоры из ЦК ВЛКСМ следовали один за другим. Работать стало невмоготу, постоянно чувствовались тяжкие объятия власть имущих. Наконец, в октябре 1970 года «Молодая гвардия» предстала перед Секретариатом ЦК КПСС, отчет Никонова слушали Брежнев, Суслов и другие партийные «старцы». Решение было суровым – Никонова и Петелина обвинили во всяческих грехах, а главное – «в славянофильстве» (до сих пор это постановление ЦК не рассекретили, и мы не знаем подлинных формулировок. – В.П.), Никонова перевели главным редактором журнала «Вокруг света», а Петелина оставили в журнале до прихода нового главного редактора.

Вскоре он и пришел – Феликс Овчаренко, инструктор ЦК КПСС. Оказалось, что ему поручили «выправить» линию журнала, сделать его советским, а не русским, каким он уже заявил себя за последние годы. Через несколько недель я почувствовал, что все материалы, которые я готовлю и сдаю в главную редакцию, лежат невостребованные, в очередной номер просто не идут. Я один раз спросил, второй.

– Виктор Васильевич, – сказал Феликс Овчаренко, – вы разве не догадываетесь, что два отдела ЦК КПСС, отдел пропаганды и отдел культуры, обеспокоены тем, что вы до сих пор остаетесь в журнале, по-прежнему возглавляете важнейший идеологический отдел, формирующий политику журнала, его направление... Вы ведь знаете решение ЦК КПСС о «Молодой гвардии»...