Мой загадочный двойник

— Боюсь, рассказывала, причем не в самых лестных выражениях. Могу сказать лишь одно, мисс Вентворт: я глубоко сожалею о смерти вашей сестры.

— Надеюсь, вы понимаете, почему мне тяжело говорить о Клариссе. Мой отец запрещает даже произносить ее имя.

— Искренне вам сочувствую. По странному стечению обстоятельств минувшей зимой я находился в Риме и слышал там разговоры про молодую английскую чету, трагически погибшую в горах… прошу прощения, мисс Вентворт, мне не следовало упоминать об этом.

— Вам нет нужды извиняться. Просто… мне запретили даже плакать о ней.

Внезапно слезы ручьями хлынули из моих глаз, и мистер Мордаунт неловко стоял в стороне, пока Лили обнимала и утешала меня. Похоже, моя милая служанка хорошо понимала, что никакой его вины здесь нет. Когда я наконец совладала с собой, он снова предложил мне руку, и на сей раз я оперлась на нее.

— Из-за этого… из-за Клариссиного позора… я и не выходила из дома так долго.

— Я бы не назвал это позором. Даже не представляю, что значит для жизнерадостной молодой женщины находиться под столь строгим присмотром. На месте вашей сестры я бы точно сбежал.

Я взглянула на него с удивлением и благодарностью. Я никогда прежде не слышала подобного мнения из уст мужчины, и участливые слова мистера Мордаунта побудили меня откровенно поведать о долгих месяцах заточения, о своем страстном желании сбежать в Неттлфорд, найти себе место и навсегда освободиться от тирании отца. Он слушал очень внимательно, не пытаясь перевести разговор на себя; и я все время ощущала, даже сквозь перчатку и несколько слоев ткани, его руку под своей ладонью. Скоро — опять слишком скоро — мы свернули на Лэнгэм-стрит.

— Здесь вы должны оставить нас, — сказала я, — и вернуться, чтоб попрощаться с хозяевами дома, хотя бы ради меня. Они, наверное, думают, что вы уже выкурили целую коробку сигар.

— Да, конечно. Но вы придете завтра утром в Риджентс-парк?

— Не могу обещать. Но если сумею, приду непременно, только не знаю, когда именно.

— Тогда я с удовольствием прожду в парке весь завтрашний день, а при необходимости и послезавтрашний в надежде вновь увидеться с вами.

С обворожительной улыбкой он поклонился нам обеим, повернулся и зашагал обратно к дому Трейлов.

— Мистер Мордаунт — очаровательный джентльмен, правда, Лили? — сказала я, когда мы шли по Портленд-стрит.

— О да, мисс, весьма очаровательный. Но вам нужно держать ухо востро, мисс. Все мужчины, даже джентльмены, начинают вольничать, когда… ну, встречают поощрение.

Я не могла отрицать, что поощряю мистера Мордаунта:

— Знаю-знаю. Обещаю соблюдать осмотрительность. Но я должна увидеться с ним снова.

Лили испуганно взглянула на меня:

— Но тогда вам захочется увидеться с ним еще раз и еще. А вдруг ваш отец воротится раньше, чем обещался? Да и Нейлор всегда начеку. Вас непременно поймают.

— Я всего лишь хочу час-другой спокойно побеседовать с мистером Мордаунтом завтра. Если он пожелает продолжить общение, мы станем переписываться, так же как я переписываюсь с кузиной. Но ты права: лучше не попадаться никому на глаза. А есть ли способ покинуть дом и вернуться обратно так, чтобы никто не видел?

— Для вас — нет, мисс.

— А для тебя, Лили? Клянусь, я никому не скажу.

— Ну… я дружу с одной служанкой в соседнем доме, мисс. У нее мансардная комната рукой подать от моей, и иногда мы открываем окна и болтаем о разной всячине. Крыша не особо крутая, и там на стене выступ, по которому я могла бы добраться до ее окна, правда я ни разу так не делала, учтите…

— Но тогда тебе пришлось бы пройти через весь дом вниз.

— Да, мисс, но хозяева сейчас в отъезде, в доме только экономка да служанки, которые с проживанием. Однако вам никак нельзя вылезать туда, мисс. Вы все платье замараете, и они обязательно разболтают… и вообще, как вы обратно попадете?

— Да, понимаю. А что, если ты завтра утром незаметно выпустишь меня, а потом скажешь всем, что я лежу в постели с мигренью? А я по возвращении скажу, что почувствовала себя лучше и вышла немного прогуляться, никого не предупредив… ну или ты посторожишь у окна в моей комнате и, когда завидишь меня на улице, сбежишь вниз и отопрешь мне дверь. Я в долгу не останусь, обещаю.

— А ну как вы не вернетесь, мисс? Что я тогда буду делать?

— Лили, я не собираюсь бежать с мистером Мордаунтом через два дня знакомства.

Но еще не договорив последнего слова, я живо вспомнила тепло его руки под моей обтянутой перчаткой ладонью и вообразила, как смотрю в эти рыжевато-карие глаза, глубокие и сияющие, — смотрю долго-долго, и мне нет необходимости отводить взгляд в сторону. Не такие ли чувства испытывала Кларисса?

— Я вот о чем, мисс: если вы не вернетесь, я же не буду знать, что с вами стряслось, и тогда мне придется рассказать кому-нибудь.

— Лили, ты ведь не думаешь, что мистер Мордаунт похитит меня? Среди бела дня в Риджентс-парке?

— Не думаю, мисс. Но он может уговорить вас пойти в какое-нибудь укромное местечко. Никогда не знаешь, на что способен мужчина, покуда не останешься с ним наедине. Я не про своего Артура говорю, он-то себе лишнего со мной не позволяет, но вот…