Мой загадочный двойник

Мистер Карбертон, со своей стороны, советует Феликсу «основательно подумать, хотите ли вы по-прежнему, чтобы я составил договор купли-продажи: ведь ваш брат непременно оспорит вашу дееспособность, а следовательно, и право подписывать этот или любой другой документ, касающийся продажи поместья. В таком случае я, как доверительный управляющий, окажусь в чрезвычайно неприятном положении, поскольку буду поставлен перед необходимостью действовать в интересах одного члена семьи в ущерб интересам другого. Я настойчиво рекомендую вам достичь соглашения с вашим братом, прежде чем продолжать дело».

— Что он подразумевает под фразой «достичь соглашения с вашим братом»? — спросила я.

День стоял пасмурный, камин не был растоплен, и наша маленькая гостиная впервые за все время казалась холодной и унылой.

— Мистер Карбертон имеет в виду — хотя, будучи адвокатом, никогда не скажет этого прямо, — так вот, он имеет в виду, что полностью согласен с Эдмундом: то есть считает, что я безумен, как мой отец, и должен смиренно предстать перед его другом Стрейкером, который признает меня душевнобольным и упрячет в сумасшедший дом, как бедного Хораса… после того, разумеется, как я препровожу тебя в ближайший полицейский участок.

— Но это чудовищно… просто дико! Никто не поверит, что ты душевнобольной.

— Ты забываешь историю нашей семьи, любимая. Для Эдмунда одно мое желание продать этот проклятый мавзолей уже является убедительным доказательством моего безумия.

— Все равно… ты думаешь, тебя действительно посадят в тюрьму, если нас поймают?

— Когда бы ты смогла подтвердить под присягой, что уехала со мной добровольно и что драку затеял Нейлор, вероятно, все обошлось бы. Но твой отец посадит тебя под замок, лишив всякой возможности дать показания в суде, и ничто не помешает им возвести на меня клевету. Поэтому — да, скорее всего, меня признают виновным и заключат в тюрьму, если только Эдмунду не удастся объявить меня душевнобольным, что было бы гораздо хуже… Но не бойся, моя дорогая: через десять дней мы сочетаемся законным браком, и это частично обломает им зубы.

— Частично?

— Они все равно смогут арестовать меня и бросить в тюрьму до суда. А если твой отец похитит тебя и насильно вернет домой — это будет противозаконно, но он наверняка пойдет на такой риск, — тогда они заявят, что на момент бракосочетания я находился в невменяемом состоянии, и попытаются признать наш брак недействительным. До твоего совершеннолетия, то есть до ноября, нам придется держать ухо востро. Но не волнуйся так, любимая: мы с тобой уедем отсюда при ближайшей возможности. Я сейчас же наведаюсь в судовое агентство и узнаю расписание пассажирских судов.

— Значит, мы не повидаемся с Эмилией перед отъездом? — спросила я, стараясь скрыть разочарование.

— За домом твоей кузины, скорее всего, ведется наблюдение… Но я знаю, как много это для тебя значит, — добавил Феликс, вглядываясь в мое лицо. — Мы изыщем способ сбить их со следа.

— Тебе обязательно идти в город сегодня? Не опасно ли это? А вдруг мистер Карбертон сообщил твоему брату, что пишет тебе в Данбар?

— Я смотрел в оба с самого момента, когда вскрыл письмо — что сделал прямо в почтовой конторе, думая найти в конверте долгожданный договор, — но не заметил ничего подозрительного. Уверен, за мной не следили, хотя такая опасность всегда существует, спору нет. Самое неприятное, что мне необходимо постоянно вести переписку с Карбертоном по поводу продажи поместья и на новом месте возникнет точно такая же проблема. Вдобавок нам будет легче доказать наше трехнедельное пребывание в Шотландии, если мы останемся здесь. Отныне я буду ходить в Данбар один; если придется убегать от преследования, в одиночку у меня будет больше шансов спастись. Постарайся не волноваться, прошу тебя: единственная опасность подстерегает меня в почтовой конторе, а я буду смотреть зорче ястреба.

— Но если мистер Карбертон принял сторону твоего брата…

— Именно поэтому мне и нужно сейчас вернуться в город: я решил обратиться к врачу, чтобы он написал заключение о моем психическом здоровье. Необычный шаг, я понимаю, но если можно признать чью-то невменяемость, почему нельзя признать и противоположное? Медицинское заключение я сразу же отправлю Карбертону вместе с распоряжением составить договор и выдать мне очередные двести пятьдесят фунтов. Все-таки я законный наследник, и он уже ведет мои дела. Думаю, в конечном счете ему придется выполнить мои требования. А теперь мне пора. Возможно, на все про все уйдет несколько часов, но чем раньше я это сделаю, чем скорее мы сможем отплыть.