Мой запретный

Мне было очень плохо. Жутко тошнило. И когда я, еле живая, принимала душ перед сном, в голове была одна только мысль – больше никогда ни капли в рот не возьму. Господи, и зачем я это сделала? Даже  от воспоминаний было так стыдно, что лицо горело огнем.

Я услышала, как открылась дверь в спальню, а затем шаги. Зажмурилась еще сильней, даже дышать перестала. 

Он сел на кровать рядом со мной. Почувствовала, как продавился матрац. Взгляд его внимательный по коже скользит. И в тех местах, где он по-особенному пристальный, все пылает огнем.

- Кончай спектакль, Ослик. Я знаю, ты уже не спишь, - произносит хрипло, строго. А голос такой усталый.

В этом он прав. Как бы ни старалась, мне не избежать разговора. Да и в банк нужно собираться. Посмотреть, что именно для меня оставил Глеб в ячейке.

Я поворачиваюсь к нему, одновременно с этим принимая сидячее положение.  Лука в футболке и в  спортивках. В его руках два стаканчика кофе из Старбакса. Один из них он протягивает мне.

Забираю напиток из его рук, поправляю волосы.  Ненароком роняю мысль, что и с утра он выглядит просто отпадно, а я... Поворачиваюсь в сторону и смотрю на свое отражение в зеркале шкафа. Твою мать!

 Первым порывом – сбежать в ванную и закрыться там до тех пор, пока эти жуткие мешки под глазами не разгладятся, а воронье гнездо на голове не обретет приличный вид. Но на мою лодыжку опускается ладонь Варламова. Он сжимает ее, не давая мне вспорхнуть и улететь отсюда.

- Пока мы не поговорим, ты и шагу отсюда не сделаешь, - рычит, глядя в глаза.

Ну уж нет. Прятаться и убегать, натворить столько бед, чтобы в итоге рассказать все как на духу? А потом что? Сушить сухари и ждать суда? Сколько ему дадут за убийство Ромы и Давида? Лет пятнадцать мне жить от свиданки к свиданке в тюрьме?

- Командир нашелся. Иди  и командуй у себя в клубе. Будь добр, отвали от меня, - вырываю ногу из его хватки и пытаюсь спрыгнуть с кровати.  Но успеваю сделать всего один шаг. В следующую секунду его руки обвивают мою талию, а еще спустя мгновение я лечу обратно на кровать.

Он бросает меня. Будто пушинку. Будто имеет право вести себя так!

- Пошел ты к черту, козел! – рычу, потому что плакать хочется. Снова соскакиваю с кровати, но он тут же появляется на пути.

- Тон сменила. За свою дерзость и получить можно, - смотрит на меня сверху вниз, глазами злыми прожигает.

Задираю кверху подбородок, а саму потряхивает от страха. Не шутит ведь.

- Напугал. Смотри, трясусь вся, Варламов. Что ты сделаешь? Придумаешь что-нибудь глупее своего «Ослика»? – складываю руки на груди, на него смотрю с вызовом.

Вижу, как дергается кадык и напрягаются его скулы.

- Раздеваешься сейчас и повторяешь то, что сказала...

От его слов в горле резко пересыхает. Варламов чувствует мое смятение.

- Хамить мне будешь голой,  – подается ближе, к плечу. А я замираю, будто крольчишка испуганный.

 Чувствую касание его губ к коже.  Нежное, в разрез холодному тону голоса.

– Чтобы наказать тебя мог, не отходя от кассы.

Я пытаюсь оттолкнуть его, но он снова валит меня на кровать. На этот раз Варламов сверху, придавливает своим телом.

Я начинаю трепыхаться, пытаюсь выбраться. Но  он хватает меня за скулы, с силой удерживая.

- Либо мы с тобой разговариваем, и ты рассказываешь мне, что за истерика была вчера, либо я беру ствол и еду в дом к твоим братьям. Всех поубивать не успею, но до Ромы доберусь, будь уверена...

В глаза его смотрю, на ресницы изогнутые, и такая любовь в груди расцветает. Не выпустит. Упрямый мой. Характер его – будто зеркальное отражение моего. Знаю, что сделает, как пообещал.

С другой стороны, я ведь не должна рассказывать ему всю правду? Как бы ни хотела довериться, не могу подставлять Варламова. Не могу рассказать ему о Потапе.

- Ладно, расскажу. Выпусти только, неандерталец, - рычу на него.

Несколько секунд он продолжает с подозрением пялиться на меня. Но в итоге ослабляет хватку. Я тут же отползаю подальше от него.

Тру обиженно скулу, делая вид, будто мне очень больно. А ему хоть бы хны, даже намека на вину не мелькнуло.

- У тебя тридцать секунд начать, Ослик. Не выводи из себя, я и так бл*ть на грани...

Окей.

- Вчера мне написала Аня, девушка Глеба. Просила срочно приехать в дом брата. Глеб пропал и несколько дней о нем никто ничего не слышал  о нем. Более того, мне на телефон приходили сообщения с его номера. Вроде как он переписывался со мной, даже назначил встречу за ужином. Я была растеряна, испугана заявлением Ани. Не стала ждать вечера и рванула к ней.

Лука напряженно сжимает кулаки. Его глаза ни на секунду не отпускают меня.

-  Его заместитель, Оскар сказал, что Глеб оставил для меня что-то в банковской ячейке.

Вижу как дергается мускул на его лице.

- То есть, ты ездила сама в дом Глеба?  Где общалась с тем самым долбо*бом, который лапал тебя?

Я  замерла от шока. Неужели сейчас его интересует именно это? Да и Варламов мастер переворачивать ситуацию с ног на голову!

- Ты начистил ему морду, - проговорила сквозь стиснутые зубы. - И он не лапал меня!

Лука подается немного вперед.

- Он лапал тебя! - рычит, не сводя внимательного взгляда.