Мой желанный враг

Я встаю, снимаю куртку, бросаю на спинку дивана и поднимаюсь наверх. «Вдруг он испугается? У меня незнакомое лицо, страшные очки, дрожащие руки, вдруг заплачет?» Мне не терпится взять сына на руки и обнять, я практически не чувствую пола под ногами. Почти бегу. Замираю лишь у двери, выкрашенной в нежно-голубой, собираюсь с духом, затем толкаю её и вхожу.

Детская, которую я лично готовила к рождению ребёнка, залита солнечным светом. Кроватка стоит у стены. Медленно приближаюсь к ней и вижу, как сын резво сучит ножками. Он вздрагивает, заметив меня, и больше не двигается. Рассматривает с удивлением и интересом, но не плачет.

Мне давит грудь, у меня перехватывает дыхание. Я больше не могу дышать, столько чувств на меня навалилось.

- Привет. – Хрипло говорю я своим голосом.

Говорю тихо, потому что помню про включенную радио-няню.

- Привет, малыш…

Связь матери с ребёнком это что-то большее, чем просто связь. Нельзя разлучать их, это преступление. Это как отрезать у женщины руку или ногу, как вырезать её сердце и сказать: «Живи! Попробуй-ка выжить теперь».

Я смотрю на Ярослава, и в уголках моих глаз собираются слёзы.

- Иди ко мне. – Беру его на руки и нежно качаю.

Весь мир кружится вокруг нас, все звуки стихают. Мне так больно, и так хорошо, что душа буквально рвётся наружу.

Я качаю его, улыбаюсь ему, смотрю в его большие серо-голубые глаза и не могу насмотреться. Малыш царапает пальчиками одежду на моей груди и улыбается мне в ответ. Мы снова вместе.

А потом я останавливаюсь, потому что вижу своё фото на комоде. Снимок в деревянной раме, на нём у меня длинные светлые волосы, лучистые глаза и улыбка от уха до уха. На нём я такая, какой не буду больше никогда. И в моей груди щемит от тоски.

- Главное, что мы вместе. – Практически беззвучно шепчу я. – Главное, что с тобой мама. Я придумаю, как нам выбраться отсюда.

Ещё какое-то время мы кружимся, я прижимаю сына к сердцу, вдыхаю аромат его волос, а затем неохотно отрываю от себя, переодеваю и выношу из детской. Он ковыряет пальчиком моё ухо, и мне щекотно, я почти позволяю себе рассмеяться, как вдруг слышу голоса.

Застываю на верхней ступеньке от ужаса, потому что была не готова – не готова к тому, что голос Марка всё ещё производит на меня такое впечатление.

Меня практически парализует от осознания того, что муха снова в паутине. Что я снова в логове зверя, что он рядом и вот-вот заметит меня. Мне хочется раствориться в воздухе, исчезнуть, испариться, улететь.

Я вижу его в гостиной, он что-то говорит Ирине, а затем медленно оборачивается... Оборачивается, напряженно вглядывается и, кажется, теряет дар речи при виде меня.

38

Марк

На долю секунды меня поводит в сторону. Привычная реальность смещается, истерзанная душа оставляет тело, и я вдруг теряю равновесие. Кто-то одним мощным толчком будто вышибает меня из моей брони, моё дыхание обрывается, и только головокружение даёт мозгу сигнал, что тело всё ещё живо, и мне удаётся устоять на ногах.

Но стоит моргнуть, и… мираж рассеивается, - это не она.

Я делаю глубокий вдох, и сознание возвращается.

У незнакомки, которая почему-то держит на руках моего сына, мало общего с Полиной: другой нос, другие глаза, другой овал лица, короткие волосы. Абсолютно другой типаж, ничем не похожа. И я понимаю, что это очередное мимолётное видение.

Выдыхаю.

Я уже порядком устал от того, что она везде мне мерещится. Устал от того, что чувствую её постоянное присутствие, вижу её во сне, слышу её голос в шуме ветра. Мне хочется, чтобы этот голос упрекал меня, чтобы он винил меня в её смерти, но он всегда ласков со мной. «Что ты от меня хочешь?» - в сотый раз спрашивает она. «Взаимности хочу», - говорю я.

А потом она уходит, а я бегу за ней.

Полина ускоряет шаг, и у меня никак не получается догнать её. Она уходит навсегда, потому что это я её убил.

И я до сих пор вижу её окровавленное лицо и безжизненный взгляд, направленный в пустоту. Вижу, как машина срывается в обрыв, слышу скрежет металла, глухие удары, а затем небо озаряет яркая вспышка, и мои уши закладывает от громкого хлопка. Я склоняюсь над обрывом, пытаюсь рассмотреть хоть что-то, но в вечерней мгле видны лишь всполохи костра.

Это я убил её. И она мертва.

Это мой крест, поэтому я буду видеть её черты в других людях до конца своей жизни.

- Это ещё кто? – Рычу я, оборачиваюсь к Ирине.

- Марк, - секретарша испуганно подпрыгивает с дивана, - рада тебе представить Софью. – Она хватает меня за локоть и прижимается. – Нашла тебе самую лучшую няню в городе, можешь не благодарить!

- Ирина Валерьевна! – Одёргиваю я её. – Ты издеваешься? Я попросил тебя позвонить в агентство и попросить прислать мне кандидатов! Я не просил тебя нанимать кого-то самостоятельно и вручать ему моего сына!