Мой знакомый медведь: Мой знакомый медведь; Зимовье на Тигровой; Дикий урман

Черный пошел вдоль берега. Рем, косо поглядывая на него, тоже засеменил по своему берегу. Медведь приближался к Витькиной переправе, и Рем начал нервничать. Движения стали резкими, дергаными. А когда черный остановился возле бревна, Рем торопливо подбежал со своей стороны к бревну и взъерошился, как еж. Сосед его, гораздо больший по размерам, тоже насупился и поставил лапу на бревно. Рем фыркнул и запрыгал возле бревна. Сосед не решился нарушить границу, пошел дальше, а Рем, как только медведь скрылся за поворотом, ухватил бревно лапами, легко столкнул его в воду и побрел к зарослям стланика.

Теперь было ясно, куда пропал первый мост: его тоже сломал Рем, чтобы избежать пограничных инцидентов.

Когда черный шел вдоль берега, Витька успел заметить две березки, между которыми точно умещался зверь. Измерил расстояние — два метра и тридцать сантиметров.

Нежданно–негаданно Рем преподнес Витьке неприятный сюрприз. Витька всеми силами старался отучить его выпрашивать подачки, и оказалось — перестарался. Рем перестал ходить к избушке. Витька уже готов был чуть- чуть подкармливать его, чтобы поддерживать связь… Но Рем не приходил.

Однажды ночью звякнула на улице консервная банка. Витька торопливо слез с нар. Букет даже не шевельнулся, как будто говорил: «Не понимаешь, что ли, кто шумит? Твой Рем сгущенку ищет!» Витька посмотрел в окошко. Медведь что‑то искал в помойке. Серебристый свет заливал округу. В нем будто призрачными стали деревья. Как рыбья чешуя, блестела вода в речке. За вершину горы зацепилась луна — такая яркая, что по краям у нее светился искрящийся нимб.

В яркий четырехугольник света Витька протянул руку с часами — было два часа ночи. Оделся, взял ружье и осторожно, чтобы не скрипнула, открыл дверь. Главное — не испугать Рема неожиданным появлением. Витька неторопливо пошел к медведю. Рем приподнялся на задние лапы, потянул воздух и опять стал вылизывать консервную банку. Витька подбросил ему еще одну, с остатками сгущенки. Медведь вылизал ее и лениво поплелся прочь краем болота. Витька пошел стороной, по тропинке, чуть припудренной светом луны.

Не часто удается понаблюдать за медведем ночью. Рем, пригнув голову, что‑то вынюхивал, иногда чавкал. Витька свернул на его след в траве и попытался узнать, что он ел в болоте. Медведь почавкал возле кочки и пошел дальше, а Витька включил электрический фонарик и осмотрел всю кочку, стараясь найти какие‑нибудь остатки пиши. То ли Рем ел корневища, то ли поймал полевку… Витька погасил фонарик и осмотрелся. Рема не было. «Он шел не быстро и не мог далеко уйти. Нужно идти вперед и слушать».

Болото кончалось. Трава стала выше. Витька остановился. Подозрительно хрустнула ветка в стороне и сзади. Ясно было — там крупный зверь. Но какой? Рем, казалось, должен быть правее. А веткой мог хрустнуть олень или другой медведь.

Страшно было идти в высокую траву. Днем Витька привык подавлять страх, а ночью в каждом темном пятне виделась опасность.

Витька пошел, вглядываясь в подозрительные предметы, в траву, в прогалы между деревьями. Из травы, седой от лунного света, поднялась черная в ночи медвежья башка. Зверь явно слышал Витьку, но не убегал.

«А может, это другой медведь, который ночью привык считать себя хозяином?»

Свет луны прорвался меж облаков. Медведь опять утонул в траве. Только время от времени было видно его темную холку или силуэт башки с округлыми ушами. Над ним вились летучие мыши, ловили комаров, которые роем гудели над медведем. Витька подошел ближе и убедился — в траве был Рем. Он опять высунул башку и лапой стер с морды комаров. Когда медведь пропадал в высокой траве, по вьющимся летучим мышам, хорошо заметным на светлом от луны небе, было видно, где он.

Рем долго петлял по каменноберезовой тайге, катался по траве, давя на себе комаров, и в конце концов завел Витьку в незнакомые места. Луну закрыли облака, заморосил дождь. Брюки, куртка — все намокло. Витька задевал в темноте за валежины, путался в траве, а Рем вел и вел куда‑то в неведомые края.

«Ничего, зато буду знать, что делают медведи ночью».

Рем полез по таким зарослям молодого березняка, что Витька едва продрался за ним. Нигде раньше он не встречал такой густой березовой поросли. К счастью, вышли на поляну, и Витька с удивлением увидел что‑то темное. Это была какая‑то избушка.

«Но что за избушка может быть в этих местах? Почему Гераська ничего не говорил о ней?» Витька даже перестал следить за Ремом. Все внимание было только на эту странную, неведомую избушку. В ней что‑то громыхало. Витька отбежал, присел в траву.

«Что там за люди? Я же знаю, здесь, в заповеднике, никого не должно быть. Браконьеры? А может, еще хуже? Все‑таки рядом граница… Надо последить, кто выйдет из нее утром…» Он сел в траву и стал ждать рассвета. Боялся, как бы в избушке не услышали стука его зубов.

Рем давно ушел, но Витьке сейчас было не до него.