Мой знакомый призрак

Кабинет охранника заперт, миляги Фрэнка давно след простыл. Я зашел в гардероб за шинелью, но она, конечно же, висела в шкафчике, а у меня, конечно же, не было ключа. Может, выбить хлипкую дверь? Увы, в тот момент по оставшейся за спиной лестнице спустилась Элис и увидела меня. Поворачиваясь к ней, я мысленно готовился к разборке, однако, судя по выражению лица, мисс Гасконь злиться не собиралась.

– Отличное шоу! – процедила она. – Мы славно повеселились.

– Ну, не знаю… – протянул я, – боюсь, мне не хватает хороших заводных мелодий.

– Как вы это делаете?

Я подумал: может, проявить такт и вежливость? Подумал-подумал и передумал.

– Шаг первый: берете призрака. Шаг второй: сводите его с ума капелькой крови. Основной рецепт дается в «Илиаде». – Старший архивариус молчала, и я попробовал по-другому: – Понимаете, такой реакции я не ожидал, рассчитывая, что ваша гостья проглотит наживку, однако…

Элис не слушала. Обогнув стойку, она быстро нашла на недоступной простым смертным связке ключей нужный и освободила мою шинель. В знак благодарности я коротко кивнул, предвкушая очередной «комплимент», но Элис молчала: просто открыла соседний шкафчик и достала свое пальто с сумочкой. Ее руки тряслись, и, когда она, отстегнув большую громоздкую связку ключей, попыталась переложить ее в сумку, ничего не получилось. «Черт!» – пробормотала она, засовывая ключи в карман пальто. На этом я ее и оставил.

Хотя на улице моросил мелкий дождь, продышав целый день спертым, пересушенным кондиционерами воздухом архива, я искренне наслаждался легким, дующим прямо в лицо ветерком. Можно было сесть в метро, потом перейти на другую линию или дождаться автобуса, едущего на север от Камден-тауна, но я решил прогуляться до Кингс-Кросс, чтобы сразу попасть на линию Пиккадилли. Лишь прошагав пару кварталов от архива по Юстон-роуд, я неожиданно заметил, что меня успела нагнать Элис. Ишь, трясется, несмотря на теплое пальто, вся зажалась, а в кармане громко звякают ключи.

Я повернулся к ней: ну, мол, давай к делу. Глаза у Элис были потухшие и какие-то затравленные.

– Не нравится мне нынешняя ситуация… И как события развиваются, тоже не нравится.

Я терпеливо ждал. К чему ведет старший архивариус, в принципе понятно, просто хотелось расставить все точки над i.

– Я думала… – признание давалось Элис с огромным трудом, – … я думала, Клидеро лжет, а у остальных истерика. Потому что, поселись в архиве привидение, от меня бы оно не скрылось, а я ничего не видела. До сегодняшнего дня…

Слова я подбирал с максимальной аккуратностью: никаких намеков, никакой двусмысленности.

– Клидеро при вас порезал щеку.

– Ну, это не впервые, Рик вообще часто ранится. Пару месяцев назад защемил себе руку, а еще как-то раз поскользнулся и упал с лестницы. Я решила, что дело снова в его катастрофической неловкости, а ему стыдно признаться.

– Но ведь вы видели…

– Я видела, – звенящим от гнева голосом перебила Элис, – как он скачет по мастерской, вопит и размахивает ножницами. Потом каким-то образом ухитрился поранить себе лицо. В тот раз ведь все было совсем иначе…

Я еще вчера понял, кто она такая, а сегодня окончательно убедился в своей правоте. Элис даже не весталка, таких, как она, мы на профессиональном жаргоне – с определенной до-лей презрения – называем Фома неверующий, или сокращенно просто Фома. Другими словами, совершенно невосприимчивый к паранормальным явлениям человек, находящийся в условной системе координат на противоположной от меня стороне. Мисс Гасконь просто не дано чувствовать призраков.

Ну и ситуация! Застав Элис смущенной и перепуганной, я, по идее, должен был бы испытать прилив Schadenfreude,[12] но вместо этого захлебывался невольным сочувствием. Сам через подобное проходил. Все в свое время проходили, отбрасывали щит скептицизма.

– Понимаю… – чувствуя бесконечную усталость, вздохнул я. – Впервые столкнуться с подобным – настоящее потрясение. Сразу и не осознаешь…

Последняя фраза многозначительно повисла в воздухе. Как ни жаль Элис Гасконь, у меня свои проблемы. Действительно ли я хочу утирать ей слезы и гладить по голове? Нет.

Однако ради дела нужно приспосабливаться.

– Я готов уделить вам десять минут. Если хотите, изложу собственное видение азов метафизики.

Кивок Элис был таким же неохотным, как мое предложение.

– Давайте только куда-нибудь зайдем, – попросила она, – иначе я насмерть замерзну.

Ближайшим «куда-нибудь» оказалась церковь святого Пан-краса, открытая для посетителей, но пустая. Мы сели на скамью в самом последнем ряду. В церкви было не теплее, чем на улице, зато сухо.

– Азы метафизики, – дрожащим голосом напомнила Элис.