Мой знакомый призрак

– Да, пожалуй. Я обойду загон для зебр, чтобы спрятаться за задней стеной, а ты двигайся вдоль этой стороны изгороди, только близко не подходи. Когда сверну за угол, мы должны друг друга увидеть. По моему сигналу одновременно начнем играть.

Джон коротко кивнул, а я повернулся к главному хранителю по прозвищу Дикарь. Он был без ружья и, похоже, единственный из служащих зоопарка не хотел играть в Буффало Билла.[17]

– Музыка погонит его на вас. За изгородью не спрячется – будет слишком больно. Если повезет, он выбежит на траву и вы спокойно его уложите.

– На словах все так просто, – признал Дикарь.

– В самом деле! Только если мы с Джоном возьмем неверную ноту, он бросится на нас.

«Он» это луп-гару, а «я» это Феликс Кастор на шабашке. Джон позвонил в семь утра, когда я только начал просыпаться, нехотя расставаясь с неглубоким сном и очередной порцией кошмаров. Передавая сообщение, Пен ожидала услышать более эмоционально насыщенный вариант «Спасибо, нет» и страшно удивилась, когда я, в свою очередь, передал, что приеду в течение часа.

Знаю, знаю, это изъян, недостаток, слабость характера. Когда что-то не нравится, лезу в драку, а в то утро я был в таком мерзком настроении, что мог нанести боковой удар в челюсть Джону «Тихоне» Руису.[18] Так что в конечном итоге предложение другого Джона помочь в травле волка-оборотня, терроризирующего зоопарк Данстебла, пришлось как нельзя кстати.

Хотя еще неизвестно, в какой ипостаси появится оборотень: пока что смотрители видели лишь растерзанные трупы пяти животных: трех кенгуру, зебры и совсем недавно – льва. Так что речь шла о существе жестоком и безжалостном, которому все равно кого убивать. В данный момент смотрителям казалось: они загнали его в рощицу у самой оконечности территории зоопарка между загоном для носорогов и высокой стеной, примыкавшей к крупной автостраде. В руках смотрителей ружья с транквилизирующими патронами, но они не могли выманить луп-гару, а стрелять вслепую боялись.

И вот я здесь. Эта шабашка напоминала лечебную физкультуру: отличный способ себя занять, не касаясь дел, вызывающих беспокойство и тревогу. Забавно получится, если выберусь живым и неиспорченным.

Я обходил загон для зебр, стараясь держаться к нему как можно ближе. Дело было вовсе не в боязни показаться чудищу: пока не сверну за угол, оно меня точно не увидит, просто навоз у зебр такой зловонный, что на его фоне мой запах ни один оборотень не почует.

Вот я на углу: внимательно смотрю по сторонам, вглядываясь в отдаленную линию изгороди. Через пару минут заметил Гиттингза: Джон двигался медленно и осторожно, приближаясь к месту, где мы слышали подозрительный шорох.

Мы помахали друг другу, мол, все нормально, но когда я поднял ладони и, начав обратный отсчет, стал по очереди загибать пальцы, Джон рубанул левой рукой. Это значит «нет». В правой руке у Гиттингза барабан: он музыкант, играет на ударных, но наша техника изгнания нечисти во многом схожа, и нам удобно работать вместе. Сейчас он показывал, что хочет подойти ближе. Я категорично покачал головой. Мы ведь просто хотим выманить чудище посредством объединенной психической статики, а не изгнать дух, поставивший на дыбы все живые существа зоопарка. Мы же не пытаемся подавить его сразу!

Очевидно, Гиттингз решил по-другому. Игнорируя мой вотум недоверия, он сделал еще несколько шагов к изгороди, а потом опустился на одно колено и показал, что отсчет будет вести сам. Мне это не понравилось, но выбора не оставалось – я пожал плечами и кивнул.

Три. Два. Один. Ноль. Я заиграл: для начала мягкие низкие ноты, а затем ветер подхватил мелодию, резко менявшую высоту, так чтобы создать управлявшему луп-гару духу максимум дискомфорта.

Целую минуту, потом еще одну – ничего, но в моей работе главное – уверенность. Я скользил вверх-вниз по нотному стану, уверенный, что рано или поздно задену призрака за живое. Ободряюще кивая, Джон опустился на колени, его левая рука танцевала, как палочка дирижера.

Самшитовая изгородь зашевелилась: ветки задрожали, йогом наклонились в сторону, причем, как мне показалось, всего в метре от того места, где прятался Джон.

Я ожидал, что монстр прорвется сквозь изгородь, а он махнул сверху, приземлился и тут же бросился бежать, бежать на меня. Грянули выстрелы, но смотрители целились слишком низко. Листья закружились в бешеном водовороте: большинство залпов угодили в изгородь.

Чудище, настоящее чудище! Даже сейчас, при дневном свете, я не мог разобрать, что это было за животное. Вселившийся в него дух раздул грудь и лапы, а разверстый рот превратил в оскаленный кошмар. Естественно, крупный план не способствовал трезвой оценке: жуткие зубы оказались прямо перед моими глазами.

Гиттингз уже успел подняться, пальцы выбивали на барабане быструю дробь, очень похожую на пулеметную очередь. Чудище не остановилось, наоборот, приближалось с такой скоростью, что уже через секунду могло броситься на меня. В общем, просматривались два варианта: бежать, чтобы оборотень напал со спины, или стоять на месте, чтобы он разорвал горло.