Мой золотой Иерусалим

Задолго до окончания школы Клара обнаружила, что, как бы ею ни пренебрегали, как бы ни игнорировали ее дома, всегда найдутся люди — и не только мисс Хейнз и миссис Хилл, — в чьей груди она способна пробудить дух соперничества. Упоминание о груди здесь вполне уместно: Клара рано оформилась, чем ошеломила своих сверстниц, которые были убеждены, что слишком умные никогда не становятся слишком женственными. Сама она воспринимала такое преображение с нескрываемым удовольствием, зная, как много оно сулит. К пятнадцати годам ее престиж неимоверно возрос благодаря записочкам, которые она постоянно получала из соседней, такой же школы для мальчиков. Раньше Клара не считалась у одноклассниц ни сколько-нибудь симпатичной, ни способной задавать тон в школьной моде — вот уж кто понятия не имел, как заломить берет или поддернуть юбку; но их отношение быстро переменилось, и Клара оказалась в числе принадлежащих к избранной компании самых шустрых, самых заметных, самых модных. Такая перемена не могла не порадовать, и Клара сделала надлежащий вывод: обладание большой грудью, как и способность получать хорошие оценки на экзаменах, дает силу.

Но она все-таки не принимала произошедший взлет как должное и не чувствовала себя в новой компании до конца своей — слишком долго она восхищалась этими девочками со стороны. Большинство из них оказались вместе с самого начала, рожденные командовать и побеждать. Одной из этих избранных была Рози Лейн, дочка владельца большого бакалейного магазина, спортивная девочка с хорошеньким личиком; изначальная популярность досталась ей дешево — ценой кураги и кубиков мармелада, которые она раздавала достойным и которые те запихивали в рот целиком. Затем была своенравная Сьюзан Беркли, любительница покомандовать; от природы энергичная, она в соответствии со своей природой и развивалась. Потом были неразлучные подруги Хетер и Кейти, преданно одна другую лелеющие; им было неведомо, каково хоть на минуту оказаться всеми позорно брошенной, им не приходилось искать пару ни на уроках танцев, ни в спортзале или в одиночестве брести из класса в класс; их непобедимая уверенность друг в друге покоряла любого. В тот год описанная четверка составляла ядро ослепленной собственным блеском элиты, но были и другие. В четырнадцать лет к ним присоединилась Изабел Маршалл, из худого нескладного подростка неожиданно превратившаяся в изумительную красавицу, а еще через год — ее лучшая подруга Клара, когда у нее появилась грудь. Был еще один, труднообъяснимый случай — Джэнис Янг. Некрасивая, неумная, неспортивная, заведомо обреченная всю жизнь служить козлом отпущения, Джэнис, когда ей пошел пятнадцатый год, умудрилась втереться в избранное общество. Избранное общество так толком и не разобралось, как это произошло, и в конце концов пришло к выводу, что Джэнис взяла чистым нахальством. Она была неуправляемая, бесстыжая, наглющая; она сама приставала к мальчикам, и те, ко всеобщему изумлению, безропотно подчинялись, повсюду с ней бывали и дарили подарки. Она говорила о них такое, что у всех глаза на лоб лезли, но молодые люди сносили эту неслыханную, фантастическую непосредственность. Она ставила им условия, она их запугивала, и когда-нибудь одному из них суждено было также безропотно на ней жениться. Никто ничего не мог поделать. Не смогли ничего поделать и Рози, Сьюзан, Хетер, Кейти, Клара, Изабел; они приняли ее — по слабости, не устояв перед таким первобытным напором. Время от времени у них возникало смутное желание заставить ее предъявить свое несуществующее право на членство, но каждый раз, точнехонько перед готовящейся атакой, у Джэнис, словно в кармане у фокусника, обнаруживался новенький, с иголочки, поклонник, радостно спешащий в ее непостижимые сети.

Кларе, как она сама считала, с избранием в классную элиту страшно повезло, и шаткое положение Джэнис придавало ей уверенности — уж она-то, Клара, всяко не такая назойливая и бестактная. Поэтому она была с Джэнис особенно дружелюбна. Немало удивляло Клару и то, как легко она освоилась с собственными новоявленными достоинствами: она не сильно отставала от Джэнис в твердом намерении воспользоваться тем, что дала природа, а природа дала ей больше, чем Джэнис. Некоторых девочек — как ни странно, даже губастую, размашистую, сочную Сьюзан — происходящее с ними тревожило, они были в легком смятении от открывшихся возможностей. Клара тревожиться и не думала. Она прилагала все силы, чтобы поток любовных посланий не иссякал, и увлеченно пополняла ряды воздыхателей.