Мой зверь безжалостный и нежный

— В понедельник приходи, — повторила Тома, когда я повернулась к выходу.

В дверях, преграждая путь, стоял парень. Стоял, привалившись к откосу плечом и пряча руки в карманы джинсов. Несомненно, он наблюдал всю эту сцену, и это его почему-то забавляло, судя по тому, как он смотрел на меня с кривой полуулыбкой. Его лицо мне показалось смутно знакомым, но копаться в памяти я не стала.

— Разрешите? — раздосадовано попросила я его пропустить меня, но он не сдвинулся.

Я вопросительно взглянула на него. Нет, определённо я его где-то видела. Только где? Убей бог — не помню.

Между тем он без всяких объяснений взял у меня из рук бланк, и пока я, открыв он недоумения рот, хлопала глазами, зашёл к Тихановичу, как к себе домой. А через пару минут вышел и вернул мне листок с заветной подписью. Тома при этом слова ему не сказала.

Теперь я на него смотрела уже с любопытством. Опережая мой вопрос, он вдруг выдал:

— Привет, мечта.

— Что? — Видок у меня в этот момент наверняка был ещё тот. Подпись — это, конечно, хорошо, спасибо ему, но как-то рановато для подобных фамильярностей.

Он широко улыбнулся.

— Не помнишь? Года два назад мы в кафе сидели. Ты себя назвала мечтой.

— Оу… — смутилась я, все равно не в силах вспомнить этот исторический момент. — Я была очень самонадеянна.

— В самом деле? — усмехнулся он. — Что так? Уже не считаешь себя мечтой?

— Скорее уж ночным кошмаром, — улыбнулась я.

— Так даже интереснее, — хмыкнул он.

Я вышла из деканата, он пристроился рядом.

— Не помнишь меня, да? Тогда повторим? Я — Игорь, — протянул он мне руку.

— Марина, — ответила я, сообразив наконец, что он и есть пресловутый сын Тихановича.

Нет, почему-то как мы сидели с ним в каком-то кафе, я вспомнить не могла. Но на курсе про сына декана, красавчика Игоря Тихановича, не говорили только ленивые. Ну и я.

Однако благодаря этим сплетням, я, практически не зная его в лицо, прекрасно знала о нем очень многое: где, когда, с кем он гулял, встречался, отжигал. Сам он учился на физмате, но в наше женское царство, очевидно, забредал частенько. К папе, наверное.

Но в такие дни девчонки впадали в оживленно-взбудораженное состояние. Даже Стася Карпинская, наша звезда, по нему вздыхала.

— А как твой без пяти минут муж? — спросил он с усмешкой, не отпуская мою руку и демонстративно глядя на безымянный палец. — Или…?

Похоже, он обо мне знал ещё больше.

— Или, — вздохнула я. — Не сложилось.

А вот теперь вроде как забрезжили какие-то смутные обрывки.

— Мы в «Студенте», кажется, сидели? С группой?

— Вспомнила? — обрадовался он.

— Ну так.

Мы спустились в холл.

— Спасибо за подпись, — поблагодарила я. — Мне в кадры.

— Увидимся, — подмигнул он мне. — Может, тебя потом подвезти куда скажешь?

Я покачала головой.

— Нет, спасибо, я сама.

Я уходила и чувствовала, как он смотрит вслед.

***

То был определённо день встреч. После института я отправилась в Ново-Ленино на примерку к Розе, своей давней знакомой. Сама она тоже из Зареченска, но уже давно живет в Иркутске. И шьет на заказ, причем шьет потрясающе. И абсолютно всё: от пляжных шортиков до замысловатых исторических костюмов. В моем плаще, сшитом Розой, Стася Карпинская признала модель прошлогоднего сезона из коллекции Дольче и Габбана и долго не могла поверить, что эту модель сварганила швея-самоучка.

Сейчас Роза шила мне платье на вручение диплома. Ничего сверхоригинального. Просто коктейльное платье, не слишком броское, но элегантное. Я, во всяком случае, осталась очень довольна.

Потом я поехала назад, домой. На автобусной остановке, а жила Роза на конечной, пришлось потомиться в ожидании. Жара стояла такая, что под ногами плавился асфальт. Пекло нещадно, и я спасалась от солнечного удара под навесом.

Там же обмахивался папкой и отирал пот со лба незнакомый парень. Мне — незнакомый. Я его прежде никогда не видела — это совершенно точно. Но вскоре я заметила, что парень на меня косится. Причем навязчиво.

— Что-то не так? — не вытерпела я.

— Извините, — смутился он, отвернулся на пару минут, затем снова стал поглядывать.

Я уже даже занервничала, а потом он вдруг огорошил меня:

— Извините, пожалуйста, а вас не Мариной зовут?

Я уставилась на него в изумлении. Снова какая-то встреча в кафе, о которой я не помню?

— Да, а мы разве знакомы?

— Заочно. Я вас видел один раз, у меня просто очень хорошая визуальная память, особенно на лица.

— А у меня, видать, очень плохая, — пробормотала я.

— Да нет, вы меня вряд ли видели. Я — Павел, Павел Грачев, друг Тимура.

Улыбка так и застыла у меня на лице и постепенно сползла, а сердце, пропустив удар, защемило. Впрочем, я быстро справилась с собой, только в груди ещё мелко дрожало.

— И как он? — сглотнув, спросила я.

— Да ничего. Всё хорошо у него. Да вообще отлично. В Москве живет, ну и учится там, в Бауманке. Сюда возвращаться не собирается. Но мы иногда по скайпу болтаем.

— А я думала, что отец его отправил за границу.

— Да, вроде хотел, но Шергин уперся, отказался, в смысле, ну вы ж его знаете, — Павел коротко засмеялся, но, взглянув на меня, замолк.