Читаем Моя АНТИистория русской литературы полностью

Ах, если бы я была теоретиком литературы, то я бы, пожалуй, прибегла даже к помощи психоанализа, попыталась бы применить этот универсальный метод к разгадке одной из самых больших тайн русской литературы! Например, известно, что отец Маяковского умер от случайного укола медной булавкой. По-моему, тут есть над чем подумать. Возможно, разгадка кроется именно здесь, в этой нелепой смерти от безобидной булавки – бесследно для неокрепшей психики ребенка такое пройти не могло! Отец, как-никак! Да если бы даже и сосед или просто знакомый – все равно! Я, например, до сих пор панически боюсь всяких булавок, и все из-за того, что когда-то в детстве ознакомилась с этим фактом биографии Маяковского. А ведь меня от этого события отделяет уже целых сто лет и несколько поколений!.. Наверняка, все дело в этой злосчастной булавке…

Кстати, я заметила, что люди, испытывающие особую тягу к перверсиям, практически никогда не отзываются отрицательно о Маяковском. Во всяком случае, мне таких встречать не доводилось, несмотря на свой достаточно богатый опыт общения с подобного рода личностями. Например, подавляющее большинство французов, и особенно француженок, всегда отличавшихся любовью ко всевозможным извращениям, от Маяковского просто без ума. Всем известно, какое влияние оказал Маяковский на французских авангардистов во главе с Арагоном!.. Помню, где-то в середине девяностых один мой парижский приятель, который нигде не работал, отчего ему постоянно нечего было есть, однажды срубил «на Маяковском» неплохие бабки. Просто нацепил на себя табличку: «Подайте русскому поэту Маяковскому на пропитание!» – и вышел на автобан, даже бриться наголо не стал. Физиономия, конечно, у него была пошлая и не очень выразительная, хотя и смазливая, но зато роста он был довольно высокого… В общем, этого оказалось достаточно, чтобы за неполный рабочий день получить что-то около двух тысяч франков: целый полиэтиленовый пакет денег, в основном монетками по десять франков. Ему эти деньги кидали прямо горстями из проезжавших мимо машин… Правда, как раз накануне по французскому телевидению выступил некий «отец Пьер» с призывом к обывателям быть милосерднее к бедным – во Франции тогда, кажется, еще объявили и «месячник милосердия», и одно на другое наложилось: Маяковский и милосердие. Но я почему-то думаю, что моему знакомому удалось собрать такую крупную сумму, главным образом, из-за Маяковского, то есть из-за врожденной тяги французов ко всевозможным извращениям… Потому что, если вдуматься, то в сравнении с поэмами «Хорошо!» и «Владимир Ильич Ленин» их маркиз де Сад и тем более Батай смотрятся очень-очень бледно!

А кого можно сопоставить с Маяковским в этом смысле в отечественной словесности? Конечно, многие советские поэты писали о Ленине, но ведь они писали о себе подобном! Иное дело – Маяковский. Есенин, который даже в сознании обывателей составил с Маяковским своеобразную антиномическую пару, вроде тех, о которых я уже писала (Пушкин – Лермонтов, Толстой – Достоевский, Северянин – Хлебников и т. п.), и вовсе старался во всем соперничать с Маяковским… Так вот, что мог Есенин реально противопоставить Маяковскому? Что он такого особенного для этого реально делал? Пил? Рвал на себе рубаху? Щупал девушек, «зажимал по углам» женщин? Но это же, простите, смешно! Конечно, Есенин любил еще и прогуливаться под ручку с Клюевым по всяким наиболее людным местам, но тем не менее до Маяковского ему все равно далеко… Маяковский, наступая «на горло собственной песне», на мой взгляд, переплюнул средневековых аскетов, ходивших в лохмотьях и умывавшихся собственной мочой, оставил их далеко позади себя. А Есенин пытался ему противопоставить какую-то жалкую распущенность.

О «Лолите» Набокова я вообще молчу! Последняя депутатская инициатива о снижении «возраста согласия» до четырнадцати лет, кажется, окончательно стерла с лица земли эту книгу, свела ее значимость к нулю. Отныне тут даже больше и говорить не о чем. Хотя, безусловно, в последней голливудской экранизации «Лолиты» присутствует какая-то патология, однако, несмотря на очевидность, ее не так просто ухватить словами, во всяком случае, чтобы ее выразить, надо все-таки немного напрячься. Ну, чтобы написать критическую рецензию, например… Сколько лет на самом деле было исполнительнице главной роли? И почему этот факт стал достоянием гласности задолго до выхода фильма в прокат? К чему, вообще, такие сложности, такое количество всевозможных наблюдателей и представителей общественности на съемках? И вообще, что, собственно, хотели представить зрителям создатели фильма? Во что, в конце концов, вкладываются деньги налогоплательщиков?

Перейти на страницу:

Все книги серии Без цензуры

Духовные скрепы от курочки Рябы
Духовные скрепы от курочки Рябы

Об ужасном с юмором — вот что можно было бы сказать про эту книгу, которая в неповторимой авторской манере сепарирует дискурс духовных ориентиров человечества — от иредковых форм, сквозь эмбриональную стадию развития, бурный рост к постепенной мучительной деградации. «Невероятно смешная вещь!» — говорят про «Курочку Рябу» одни люди. А другие в гневе плюются, называя автора лютым безбожником, которым он, впрочем, совершенно не является. Просто автору удастся примечать в привычном и знакомом неожиданное и парадоксальное. И этот взгляд, опирающийся на богатейшую фактуру, все переворачивает в глазах читателя! Но переворачивает в правильном направлении — он вдруг понимает: черт возьми, все наконец стало на свои места! Прежние неясности обрели четкость, мучительные вопросы ушли, растворившись в ироничной улыбке понимания, а мрак таинственности рассеялся.

Александр Петрович Никонов

Публицистика / Документальное
Моя АНТИистория русской литературы
Моя АНТИистория русской литературы

Маруся Климова на протяжении многих лет остается одним из символов петербургской богемы. Ее произведения издаются крайне ограниченными тиражами, а имя устойчиво ассоциируется с такими яркими, но маргинальными явлениями современной российской культуры как «Митин журнал» и Новая Академия Тимура Новикова. Автор нескольких прозаических книг, она известна также как блестящая переводчица Луи-Фердинанда Селина, Жана Жене, Пьера Гийота, Моник Виттиг и других французских радикалов. В 2006 году Маруся была удостоена французского Ордена литературы и искусства.«Моя АНТИистория русской литературы» – книга, жанр которой с трудом поддается определению, так как подобных книг в России еще не было. Маруся Климова не просто перечитывает русскую классику, но заново переписывает ее историю. Однако смысл книги не исчерпывается стремлением к тотальной переоценке ценностей – это еще и своеобразная интеллектуальная автобиография автора, в которой факты ее личной жизни переплетаются с судьбами литературных героев и писателей, а жесткие провокационные суждения – с юмором, точностью наблюдений и неподдельной искренностью.

Маруся Климова

Биографии и Мемуары / Публицистика / Проза / Современная проза / Документальное
Растоптанные цветы зла
Растоптанные цветы зла

Маруся Климова – автор нескольких прозаических книг, которые до самого последнего времени издавались крайне ограниченными тиражами и закрепили за ней устойчивую репутацию маргиналки, ницшеанки и декадентки. Редактор контркультурного журнала «Дантес». Президент Российского Общества Друзей Л.-Ф. Селина. Широко известны ее переводы французских радикалов: Луи-Фердинанда Селина, Жана Жене, Моник Виттиг, Пьера Гийота и других. В 2006-м году Маруся Климова была удостоена французского Ордена литературы и искусства.«Моя теория литературы» по форме и по содержанию продолжает «Мою историю русской литературы», которая вызвала настоящую бурю в читательской среде. В своей новой книге Маруся Климова окончательно разрушает границы, отделяющие литературоведение от художественного творчества, и бросает вызов общепринятым представлениям об искусстве и жизни.

Маруся Климова

Публицистика / Языкознание / Образование и наука / Документальное
Чем женщина отличается от человека
Чем женщина отличается от человека

Я – враг народа.Не всего, правда, а примерно половины. Точнее, 53-х процентов – столько в народе женщин.О том, что я враг женского народа, я узнал совершенно случайно – наткнулся в интернете на статью одной возмущенной феминистки. Эта дама (кандидат филологических наук, между прочим) написала большой трактат об ужасном вербальном угнетении нами, проклятыми мужчинами, их – нежных, хрупких теток. Мы угнетаем их, помимо всего прочего, еще и посредством средств массовой информации…«Никонов говорит с женщинами языком вражды. Разжигает… Является типичным примером… Обзывается… Надсмехается… Демонизирует женщин… Обвиняет феминизм в том, что тот "покушается на почти подсознательную протипическую систему ценностей…"»Да, вот такой я страшный! Вот такой я ужасный враг феминизма на Земле!

Александр Петрович Никонов

Публицистика / Прочая научная литература / Образование и наука / Документальное

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
Академик Императорской Академии Художеств Николай Васильевич Глоба и Строгановское училище
Академик Императорской Академии Художеств Николай Васильевич Глоба и Строгановское училище

Настоящее издание посвящено малоизученной теме – истории Строгановского Императорского художественно-промышленного училища в период с 1896 по 1917 г. и его последнему директору – академику Н.В. Глобе, эмигрировавшему из советской России в 1925 г. В сборник вошли статьи отечественных и зарубежных исследователей, рассматривающие личность Н. Глобы в широком контексте художественной жизни предреволюционной и послереволюционной России, а также русской эмиграции. Большинство материалов, архивных документов и фактов представлено и проанализировано впервые.Для искусствоведов, художников, преподавателей и историков отечественной культуры, для широкого круга читателей.

Георгий Фёдорович Коваленко , Коллектив авторов , Мария Терентьевна Майстровская , Протоиерей Николай Чернокрак , Сергей Николаевич Федунов , Татьяна Леонидовна Астраханцева , Юрий Ростиславович Савельев

Биографии и Мемуары / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное
10 гениев бизнеса
10 гениев бизнеса

Люди, о которых вы прочтете в этой книге, по-разному относились к своему богатству. Одни считали приумножение своих активов чрезвычайно важным, другие, наоборот, рассматривали свои, да и чужие деньги лишь как средство для достижения иных целей. Но общим для них является то, что их имена в той или иной степени становились знаковыми. Так, например, имена Альфреда Нобеля и Павла Третьякова – это символы культурных достижений человечества (Нобелевская премия и Третьяковская галерея). Конрад Хилтон и Генри Форд дали свои имена знаменитым торговым маркам – отельной и автомобильной. Биографии именно таких людей-символов, с их особым отношением к деньгам, власти, прибыли и вообще отношением к жизни мы и постарались включить в эту книгу.

А. Ходоренко

Карьера, кадры / Биографии и Мемуары / О бизнесе популярно / Документальное / Финансы и бизнес
100 мифов о Берии. От славы к проклятиям, 1941-1953 гг.
100 мифов о Берии. От славы к проклятиям, 1941-1953 гг.

Само имя — БЕРИЯ — до сих пор воспринимается в общественном сознании России как особый символ-синоним жестокого, кровавого монстра, только и способного что на самые злодейские преступления. Все убеждены в том, что это был только кровавый палач и злобный интриган, нанесший колоссальный ущерб СССР. Но так ли это? Насколько обоснованна такая, фактически монопольно господствующая в общественном сознании точка зрения? Как сложился столь негативный образ человека, который всю свою сознательную жизнь посвятил созданию и укреплению СССР, результатами деятельности которого Россия пользуется до сих пор?Ответы на эти и многие другие вопросы, связанные с жизнью и деятельностью Лаврентия Павловича Берии, читатели найдут в состоящем из двух книг новом проекте известного историка Арсена Мартиросяна — «100 мифов о Берии»Первая книга проекта «Вдохновитель репрессий или талантливый организатор? 1917–1941 гг.» была посвящена довоенному периоду. Настоящая книга является второй в упомянутом проекте и охватывает период жизни и деятельности Л.П, Берия с 22.06.1941 г. по 26.06.1953 г.

Арсен Беникович Мартиросян

Биографии и Мемуары / Политика / Образование и наука / Документальное