Моя Аврора

Аврора снова чихнула и резко села с чувством нарастающей паники. Она была не на Гаттоне, а в спальном отсеке космобилле и под ней пружинил узкий матрац…

Рори кое-что вспомнила и вопросительно посмотрела на мужчину.

— Что я тут делаю? Почему я здесь?

— А ты хочешь обратно? — насмешливо спросил он, поднимаясь с корточек и усаживаясь рядышком на лежанку. — Могу устроить. Снова будешь ползать на карачках в пыли и грязи, собирать колючки, носить рваньё и жрать помои…

Аврора вспомнила остальное. Зажав ладонями рот, она слетела с лежанки, нырнула в санитарную кабинку и сходу опорожнила в клозет содержимое желудка. Её рвало мучительно и звучно… Между судорожными блевками и позывами, она услышала, как Эгинхард приблизился и деликатно задвинул перегородку… Но у Рори недостало ни сил, ни желания испытывать к нему благодарность. Да и за что, собственно?

Оставшись наедине с собой и клозетом, девушка лихорадочно стянула грязные и плохо пахнущие лохмотья… Жаль, что они не могли рассыпаться и исчезнуть на глазах так же, как и рубашка Эгинхарда и стереть заодно из памяти Рорино пребывание на Гаттоне…

Рори посидела ещё немного, собираясь с духом, а затем включила режим спрингования. Её тут же обдало со всех сторон очищающими волнами. Запахло лекарствами… В космобилле, увы, такой роскоши как душ или ванна не полагалось. А так хотелось смыть с себя всю мерзость! Система дезинфекции работала исправно, и хотя сама процедура длилась всего две минуты, Аврора была тщательно очищена — от корней волос до кончиков ногтей. Лохмотья она спустила в бак с биорастворителем и натянула пижаму из мягкой облегающей ткани, очень уютную, закрытую, но… Едва Рори вернулась в отсек и предстала перед Эгинхардом, то поняла, как заблуждалась.

Мужчина сперва небрежно скользнул взглядом по её фигуре, затем зрачки его заинтересованно расширились, и он уже не сводил с девушки глаз, изучая каждый соблазнительный изгиб… Для этого даже мысленно раздевать не пришлось. Рори вспыхнула, когда поняла, что ткань пижамы не просто обтягивает все её прелести, но и дразняще обозначает самые потаённые местечки её тела… Всё равно, что выйти голой. Почти.

— Хорошо, что ты вычистила желудок, — заметил Эгинхард. — Хотя действие иллюзинала закончилось, но какой гадости ты наелась там перед этим.

Вместо ответа Аврора метнулась к спальной нише, выхватила оттуда одеяло, завернулась и, нахохлившись, присела на лежанку.

Мужчина усмехнулся. Она щекой почувствовала эту гадкую усмешку и не глядя на него пробурчала:

— Ничего не хочешь мне объяснить?

— Как тебе понравился курорт на свободном Гаттоне? — издевательски поинтересовался он.

— Ах, курорт! — на этот раз она повернулась к нему тяжело дыша от ярости, так что ноздри шумно раздувались. — Курорт?! Что там происходит вообще? Кто все эти люди?

Эгинхард пожал плечами, закинул ногу на ногу, сцепил кисти рук в замок и перехватил себя под колено.

— Бродяги и неудачники, такие же, как и ты.

— Я не бродяга и не, не… — она запнулась.

— Хочу заметить, надо благодарить меня, а не ругаться.

— За что благодарить?

— Что вытащил тебя оттуда… использовав некоторое влияние.

Аврора насмешливо фыркнула.

— И сам же отправил меня туда.

— Э, нет, — он язвительно прищурился. — Я не отправлял, ты сама.

— Да, сама, — с горечью согласилась она. — Но ты всё знал о Гаттоне, ну, что там происходит, и не предупредил.

— А я не обязан каждого предупреждать? И потом, я ведь пытался тебя отговорить.

— Отговорить? — Рори нахмурилась. — Меня? Когда?

— Когда спросил, неоднократно, уверена ли ты, что хочешь остаться на планете.

— А… ну, конечно…

«Как-то он своеобразно пытался или же недостаточно».

— Так в чём моя вина?

— Не знаю, — она вздохнула, резко устав выяснять отношения. — Все эти несчастные люди… Их же обманули, как и меня. Сначала — красивая долина, белые цветы, булочки с глазурью, счастливые работники, музыка по вечерам… — она громко всхлипнула. — А потом… колючки, грязь, замученные хуманиды, объедки, надсмотрщики…

Глаза девушки расширились от ужаса, и сам Эгинхард невольно вздрогнул, представив на секунду, что случилось бы не появись он вовремя. Если бы он не спохватился, её вполне мог поиметь какой-нибудь дюжий надсмотрщик (и не один!) под видом страстной и благородной любви… Там всегда так поступали с беззащитными женщинами, да и с мужчинами иногда тоже… Страшная штука — иллюзинал!

А почему он вообще спохватился? Вспомнил о ней.

Квазар пока что затруднялся ответить на этот вопрос.

— За что? За что? — всхлипывая вопрошала Аврора, кутаясь в одеяло и покачиваясь на койке. — Почему обитатели Гаттона так поступают с нами… с приезжими… Мы всего лишь хотели, мечтали… — и прошептала. — О свободе, без дурацких правил и условностей.

Из глаз её выкатились слезинки.

«Прекрасно, — решил Эгинхард, — пусть поплачет. Зато выплачет все свои иллюзии».

— На Гаттоне нет обитателей, — пояснил он. — Только владельцы и…

Но она, казалось, совсем не услышала его.

— Это не по-хуманидски!

— Но хозяева Гаттона — не хуманиды…