Моя Аврора

«Что там?» — рассеянно подумала девушка, скорее для того, чтобы отвлечься или обрести равновесие. Близость мужчины за спиной будоражила и смущала, а он словно почувствовал её волнение и теснее прижал к груди, одновременно удерживая поводья.

Они миновали мост, и горы впереди расступились, открывая каменистую дорогу сквозь ущелье. Но и теперь Аврора ощущала себя как на вершине кручи, таким громадным казался ей конь… Копыта выстукивали гулкое эхо, а просветы над головой и в конце пути выглядели недоступно далёкими.

— Расслабься, — шепнул ей на ухо Эгинхард. — Я крепко держу тебя.

И достиг абсолютно противоположного эффекта. Только от этого шёпота её бросило в дрожь. Возможно, этого квазар и добивался. Ему нравились эти новые неведомые доселе чувства.

«Если бы только она знала», — весело думал он, внутренне ликуя от полноты власти над ней. Эгинхард улавливал её смятение, и хотел было окончательно заставить девушку потерять разум, чуть-чуть передвинув руку повыше или наоборот пониже, но вдруг… Она совершенно непринуждённо откинулась на мужчину, прижалась теснее, прислонившись затылком к его груди. Сперва Эгинхард замер на мгновение, пытаясь справиться с охватившим его ознобом, и не нашёл ничего лучше, чем стиснуть Аврору поперёк талии, так, что она ойкнула, и пустить лошадь в галоп. Они вынеслись из ущелья на плоскогорье, где их подхватил ветер и бурей засвистел в ушах…

Какие там водопады!?

Рори почти ничего не соображала и ничего не видела вокруг. Всё мелькало и гудело от бешеной скачки. Даже невесть откуда взявшийся плащ из-за спины Эгинхарда, и накрывший обоих, её не изумил. За ними сумасшедшей погоней ярился вихрь — края плаща трепались и закручивались, и чудилось — конь мчится, будто по воздуху. Дыхание перехватило до боли. Рори зажмурилась и внезапно горячие губы мужчины коснулись её виска, рядом с трепещущим от ветра завитком. Всего лишь лёгкое прикосновение, но её накрыло волной его силы и обдало жаром, от коего не спасал даже костюм пилота. Аврора глубоко вдохнула, не зная, как унять бешеный стук сердца. Эгинхард переместил губы чуть ниже и с обольщающей нежностью обвёл ими ушную раковину… Лихорадка сменилась лёгким томлением, девушка почти что впала в забытьё, давно утратив почву под ногами… Лишь стук его сердца и запах ответного желания, приятно щекочущий ноздри — мужской запах, такой будоражащий и властный, исходивший от него…

— Мы добрались, — очень спокойно сообщил Эгинхард, когда она потеряла счёт времени, как будто их полёт длился вечно, и они остановились.

Аврора вздрогнула и опомнилась, выпрямилась и открыла глаза… Конь перебирал копытами на кромке скалы, нависшей над обрывом, а внизу раскинулась широкая, на четверть поросшая лесом долина, играющая осенними красками в лучах заходящего светила. Ретогерц завис в невозможно синем вечернем небе, щедро одаривая потоками золота дворец… Построенный в форме звезды. Вширь от круглой высокой башни, терявшейся верхушкою в облаках, распростёрлись лучи дворцовых покоев и апартаментов. И самые нижние ярусы утопали в садах, где багряно-жёлтыми всполохами и сиреневыми брызгами зажигались огоньки последних осенних цветов.

— Осталось лишь спуститься, — сказал Эгинхард, — и мы дома.

Квазар ещё немного насладился видами и направил скакуна к нужной тропинке.

Глава 20

Звёздный дворец был окружён шикарным парком с клумбами, фонтанами, лабиринтами аллей и петляющими дорожками. В укромных зарослях тут и там притаились беседки и павильоны, увитые поздними цветами. Самые широкие, обсаженные шпалерами кустарников, аллеи обычно заканчивались флигелями и другими постройками, о назначении которых Аврора и не догадывалась. Всё это она второпях разглядела, когда они проезжали мимо, пока не свернули на выложенную галечником тропинку, ведущую к конюшням — длинному каменному строению с башенкой. Чуть поодаль виднелись домики конюхов и егерей. Как пояснил Эгинхард.

Принц спешился, подхватил Аврору и поставил её на землю. Чёрное чудовище, не дожидаясь команды, нагло заржало, взбрыкнув задними копытами, подкинув круп и, мотнув блестящим хвостом, унеслось куда-то за угол дома, игнорируя высыпавших на шум конюхов.

Квазар усмехнулся, вспомнив, как комета умолял господина, перемежая униженные просьбы с отборными ругательствами, не заставлять его имитировать лошадь. Да не абы какую, а вороного дорадонского скакуна. Все мольбы оказались тщетны, ибо не достигли сердца безжалостного властелина всех звёзд, чёрных дыр, комет и созвездий…. И досталось бедняге отрабатывать долг жеребцом.

— «Про седло и уздечку не забудь», — напомнил ему тогда Эгинхард, еле сдерживая рвущийся из груди смех.

Горемыке пришлось подчиниться, но конь из него удался отменный, разве что о сбруе вспомнил в последний момент. В любом случае, звёздного принца не проведёшь. Квазар безошибочно расценил это как акт тихого неповиновения и пригрозился высечь мерзавца на конюшне по прибытии. О чём немедленно известил главного конюха. Тот почесал в затылке рукоятью плети и велел помощникам догнать виноватого.