Моя бабушка сошла с ума

Владелец земель, на которых располагалась деревня, был титулованной особой. Деревенские отзывались о нем хорошо. В моменты, когда он жил в своем поместье, аккуратно исполнял обязанности хозяина земель — следил за домами, порядком, да и просто помогал крестьянам. Вот только слишком частые отлучки по делам в столицу заставили его передать бразды правления своему управляющему, который не обращал внимание ни на нужды людей, ни на необходимость организовать ремонтные работы в жилищах арендаторов. Все это привело некоторые дома к плачевному состоянию. Деревенские, чаще всего неграмотные, не только не знали о своих правах, но и не могли сообщить о своих проблемах хозяину. Управляющего же интересовали только сбор урожая, его продажа, выплата денег работникам и сбор денег с арендаторов земли и домов.

— Так если дома непригодны для проживания, как можно требовать за них арендную плату? — изумилась я. На что тут же получила ответ:

— Думаешь, на улице лучше будет?

Меня очень тронули проблемы простых людей, вот только решить их было точно не в моих силах. Я оказалась в куда худшем положении, чем они. Только поддержка владельцев паба не позволила оказаться на улице, и умереть от голода где-нибудь в сточной канаве. Хотя, сказать по правде, вряд ли в деревне это бы допустили. Люди тут оказались удивительно добрыми, искренними и отзывчивыми. Несмотря на свою бедность, они готовы поделиться последним куском хлеба с тем, кто нуждается еще больше.

Прошло всего три дня, а я уже успела познакомиться со всеми местными женщинами, и большей частью мужчин, занятых в полевых работах. Женщины, преимущественно домохозяйки, частенько заглядывали к Талине, а их мужья и сыновья в паб “пропустить кружку эля в мужской компании”, как они это называли. Наличие Талины или меня их при этом не смущало. Теперь уже они не вызывали во мне того отторжения, которое я испытала поначалу. И, казалось, моя жизнь потихоньку стала налаживаться.

Первое время, по привычке, рука то и дело тянулась к смартфону, а пальцы тосковали по клавиатуре, но погруженная в новую жизнь, работу, общение, очень быстро отвыкла от Земных привычек. И в конечном итоге обнаружила, что без техники жизнь гораздо интереснее: находилось время и на общение, и на прогулки, и на изучение новых навыков, так необходимых в этой новой реальности.

По мере получения новых сведений о мире, в моей голове созрел план: поработать в пабе, немного заработать, тем более что стол и крыша над головой были не единственной помощью, мне еще полагалось небольшое жалованье, которое я решила полностью откладывать, а потом отправиться в столицу к старцам-волшебникам. Конечно, я помнила о словах местных, что еще ни одного человека не вернули в его мир, но вдруг мне все же повезет? А если нет, то в городе я скорее найду свое предназначение, чем в маленькой деревеньке. Я была городской. Сельская жизнь, по правде, меня пугала.

Именно в тот момент, когда я спланировала свою новую жизнь, и получала удовольствие от настоящего момента, произошло самое странное событие, к которому я совершенно не была готова.

Как-то я вышла во двор, наслаждаясь теплыми лучами солнца. Вдруг меня окликнул до ужаса знакомый голос:

— Никочка, ну наконец-то я тебя нашла!

Я вздрогнула и медленно повернулась к говорившей. Бабушка! По идее, оказавшись в чужом мире, я должна была прыгать от радости, что встретила близкого мне человека. Но меня охватили иные чувства — разочарование, граничащее с паникой. Неужели этот кошмар никогда не прекратится, и мне вновь придется нести ответственность за ту, которая совершенно не может позаботиться о себе? Ну ладно на Земле. Я училась, работала, чтоб полностью содержать себя и никоим образом не обременять бабушку, помогала по хозяйству, разгребала то, что она совершала по невнимательности. Но тут! Как я смогу позаботиться о ней тут?! Вряд ли в этом мире есть пенсии или пособия для пожилых.

“Какая же я эгоистка”, — вдруг подумала я, на весь тот поток, что пронесся за пару секунд в моей голове.

— Бабушка, как ты тут оказалась? — наконец промолвила я, подходя и обнимая ее.

— Ох, дорогая, — вздыхая, произнесла она, — я так волновалась, когда ты пропала. Услышала, как хлопнула дверь и тишина. Не представляешь, что пришлось мне пережить.

— И все же, как ты тут очутилась? — не сдавалась я.

— Я сделала то же, что и ты — хлопнула дверью. Правда за эти дни мне не единожды пришлось это сделать, но я все же нашла тебя, дорогая внучка.

Тяжелая ночь

— Чудесно, — промямлила я, не понимая, что теперь делать.

— Где это мы? — осматриваясь, между тем говорила бабушка. — Тут очень красиво. Никочка, а поле! Ты видела поле? Словно сошло с картины Ван Гога.

— Да-да, поле чудесное, вот только куда важнее придумать, что теперь с тобой делать, — нахмурилась я в раздумье.

— Ах, Ника, ты всегда была такой приземленной, точно как твой дед. Живи! Радуйся! И разгладь эти ужасные морщины на лбу, а то так и останутся. Кто тогда тебя замуж возьмет?